В изнеможении опускаюсь на траву. Ноги не держат, сил нет. Будто какой-то стержень из меня вынули. Сижу и тупо пялюсь на труп большого черного кота.

– Нужно отсечь им головы, господин.

Молодой голос прозвучал неожиданно. Позвучал на незнакомом языке. Но я его понял. Как? А я знаю? Просто понял и все. Вот так, дословно. Вроде кто-то перевел его на русский язык прямо в голове.

– Что за…

Падаю на бок и, перекатившись на живот, навожу трубу глушителя на говорящего. На бок, потому что на вскакивание или еще какие-либо гимнастические трюки сил уже не осталось. Тот отступает на шаг. Глаза испуганные. Выставляет пустые руки перед собой, ладонями вперед.

– Я не причиню вам вреда, господин.

Лежу. Разглядываю говорящего. Ну что можно сказать? Человек. Самый обычный. Молодой парень. Под метр восемьдесят ростом. Очень изможденный. Видимо, и так-то от природы статью великой не отличался, а теперь и вовсе отощал. Кожа чуть смуглая. Волосы длинные, стянутые в пучок на затылке. Шатен. Одежда по большей части кожаная. Материал штанов похож на замшу, но по виду толще, темно-коричневого цвета. Грубая выделка. Длинная куртка. Цвет тот же. Штанины заправлены в сапоги. Понятное дело, тоже кожаные. Из отворотов куртки виднеется зеленая рубаха. Материал не определю, но точно не кожа. Через плечо перекинут ремень большой сумки. Сами отгадаете, из чего сделана? Именно из нее, из кожи. Парнишка молодой совсем. Лет двадцати на вид. Юношеский пушок под носом и на бороде, видимо совсем недавно расти начал. С моим рашпилем пегого цвета точно не сравнится. Зарос я за последние дни капитально. Атмосфера к бритью не располагала. Наверно, как натуральный бомж выгляжу.

– Вы позволите вам помочь, господин?

Непонимающе смотрю на парня. Чем он мне поможет?

– Вы потратили ману почти полностью. Давайте я вам немного своей солью.

Все еще не понимаю. Что я потратил? Куда он чего наливать собрался? Парнишка осторожно подходит и присаживается рядом на корточки, придерживая свою сумку.

– Я умею. Правда. Учителю постоянно в этом помогаю. – Тут он запнулся и, опустив взгляд в землю, тихо проговорил: – Помогал.

Оставив в покое сумку, он расставил руки надо мной, ладонями ко мне, и, закрыв глаза, что-то зашептал. Не сразу, а только секунд через пятнадцать я почувствовал, как силы стали возвращаться ко мне, а чувство потери хоть и не угасло совсем, но перестало быть таким нестерпимым. Паренек побледнел. Мое альтернативное зрение, потухшее само по себе, после удара дубиной и не включавшееся все время, пока я слушал мальца, вдруг снова заработало, и я увидел, как аура моего нового собеседника буквально на глазах скукоживается и блекнут краски.

– Всё. – Он устало улыбается. – У меня пока не очень большой личный запас. Больше не могу, иначе сам свалюсь.

– И на том спасибо, малой, – говорю-то я на русском, вернее пытаюсь, а вот чувствую, что губы, артикуляция языка, вытворяют невообразимые вещи, помимо моей воли. Ушами же слышу, что сам говорю на чужом языке. Как так выходит?

– Надо отсечь головы, а то они встать могут. Это плохо.

– Сейчас сделаю, парень. Дай отдышаться.

Тот кивает и задает вопрос или, вернее, сразу несколько подряд:

– А зачем вы голой маной били? Учитель говорил, что это расточительство. А куда вы идете? Ваша одежда… никогда такой не видел. А что это за оружие? – тычет пальцем в автомат.

– Давай, парень, позже поговорим. Я три дня не спал. Тут есть, где спокойно можно укрыться?

– Несколько дней тут будет безопасно. На территорию майродов никто не смеет заходить.

Ага. Кошаков этих майродами зовут, значит. Запомню. А парнишка из местных, выходит. Это хорошо. Вот только как я его понимаю? Собственные уши меня не подводят, но еще удивительнее, что он меня понимает, а мой рот и глотка без моего участия издают понятные для собеседника слова. И вот еще медальон снова нагрелся, но теперь не жжется, просто чуть согревает грудь. Чудны дела твои, господи. Встаю. Пошатывает. Силенок все еще маловато. Но хоть на ноги смог подняться. Занятный малой. Как он там сказал? Немного солью? Манны? Причем тут манная каша? Ни хрена не пойму. Однако надо трупами заняться. Интересная тут фауна. Не удивительно, что травоядных не заметил. Головы отсек. Не с первого раза, понятное дело. Шеи крепкие. Но справился. Потом сходил за рюкзаком.

– Пойдемте, господин. Я покажу хорошее место. А вы разве не будете доставать макры?

– Чего? Что доставать?

– Макры. Майроды существа магические. Вы разве не почувствовали, как самец вас обездвижил?

– Это почувствовал, но про макры никогда не слыхивал, – отвечаю.

Магические существа. Интересно. Виталя-то, выходит, практически во всем прав был. Ну, голова! По одним только косвенным признакам практически по всем пунктам в точку попал.

– Надо достать. Они очень дорого стоят. За ними специально поисковики ходят. Редкая вещь. Да и майроды звери очень умные. Их найти сложно, если они того не захотят, а если захотят, то поймешь это только тогда, когда Тару Всемогущему душу отдашь.

– Слышь, парень. Не поверишь, не знаю я про эти твои макры. Никогда не слышал и тем более никогда не доставал.

– Разрешите мне? Я тоже никогда не занимался подобным, но учитель заставлял учить бестиарий магических существ. Там и про макры было. Только у меня ножа нет.

Достаю из ножен охотничий клинок Геннадия и подаю рукояткой парню.

– Держи.

Парняга берет нож и идет к трупу самки. Аккуратно снимает и ставит сумку на землю. Потом снимает куртку. Пуговицы на наши не похожи. Деревянные колышки. Архаика. Не менее аккуратно складывает одежду и кладет рядом с сумкой, потом открывает ее. Достает книгу. Шуршат толстые листы. Он что-то там бормочет. Видимо, освежает знания. Далее принимается за работу. Ловко работает. Минут пятнадцать на две туши потратил всего. И практически не извазюкался в крови. Только руки. Я достаю бутылку с водой. В руках у малого два странных камушка. Смотрю на них и вижу, что они светятся серебром. Камушки продолговатые. Один чуть больше, другой меньше. Но в среднем с шарик от настольного тенниса размером. В крови оба. Подает их мне.

– Это ваш трофей, господин.

Ишь ты, трофей. Однако он тоже участие принимал. Я и знать не знал о существовании этих «макров». Однако не класть же их, испачканные кровью, в рюкзак. Все там уделают. Да и нож сполоснуть не помешает. Замечаю, какими глазами мальчишка смотрит на воду. Да он же от жажды умирает.

– Мой руки, – говорю ему, – камни и нож тоже помой. Потом попьешь.

Кивает и делает, что говорю. Лью экономной струйкой.

Закончив водные процедуры, подаю бутылку. Видно, что ему неизвестен материал. Но вопросов не задает. Делает несколько глотков и возвращает сосуд.

– Спасибо, господин. Я несколько дней уже не пил.