Выражение его лица мне почему-то не нравится. В глаза мне он не смотрит. И тут до меня доходит: Деклан сказал, что это его пропуск внутрь. Его, а не наш. Потому что я буду обездвижена вместе с остальными.

– Нет, – отрезаю я.

Дурацкий план. Ни на что не годится. Уж лучше я искупаюсь в помоях, сточных водах и что там еще бывает в канализации, чем позволю Деклану бросить меня, беззащитную, почти на целый час.

– Это единственное средство попасть внутрь. С тобой ничего не случится – обещаю.

– Врешь. И вообще, разве геймеры ничего не заподозрят, когда их выбросит в офлайн? По-моему, ты обрекаешь нас на неудачу.

– В этом вся гениальность глушителя. – Деклан улыбается во весь рот и нажимает на три металлических цилиндра. Они быстро ходят туда-сюда, становясь то длиннее, то короче. – Он глушит всех персонажей в округе. С виду кажется, что игру просто глючит. Да, кстати, людоедами управляют не геймеры, а сотрудники «Лан корп». Подумай головой, Вертью. Что это за лечение такое – поедать других людей?

Логично. Теперь понятно, что имела в виду Оливия, когда сказала людоеду на подземной стоянке: «Удачи на новой должности, Риз. Попытайся продержаться на ней дольше двух месяцев».

В животе у меня все переворачивается. Так вот за счет каких профессий уровень безработицы снизился до одного процента! За счет специалистов, которые управляют ничего не подозревающими людьми, превращая их в каннибалов… Неудивительно, что у порученного Деклану персонажа новый игрок. Старый, наверное, не выдержал и ушел с работы.

Я плотно сжимаю губы:

– Даже не мечтай меня обездвижить.

– План хороший, я все продумал.

Конечно, он все продумал! Вплоть до того, как бросит меня, когда я буду больше не нужна. Кровь приливает к моему лицу, шее и ушам. Если Деклан с самого начала знал, что персонаж в торговом центре, зачем было волочь меня с собой?

– Ты мне доверяешь? – спрашивает Деклан, вставая на ноги.

Костяшки пальцев у него побелели – так крепко сжимает он глушитель.

Деклан уже задавал мне этот вопрос, но в голове такой туман, что я не помню, когда это было. Он меня деактивирует. Потом бросит в гуще людоедов. Откуда мне знать, вернется он за мной или нет? Вдруг я очнусь от того, что в щеку мне впивается зубами каннибал? Совсем как тогда, в мой первый день в «Пустоши». Только на этот раз за плечами у меня будет три года ужасных воспоминаний, и никто не придет на помощь.

Я качаю головой.

– А сам-то ты как думаешь?

– Должна верить – я же дал обещание. А теперь сиди смирно.

Деклан нажимает на кнопку. Я бросаюсь на него, колочу его кулаками в грудь. Лицо Деклана, к моему удовлетворению, выражает полнейшее замешательство. Я замираю: за спиной у него людоеды один за другим валятся на землю, как домино. Деклан оглядывается на них, потом снова удивленно смотрит на меня:

– Ты что, издеваешься?

Он машет рукой у меня перед носом.

– Прекрати! – шиплю я.

Я жду, что сейчас последует какое-нибудь язвительное замечание. Однако Деклан ничего не говорит. Он принимается тереть мою голову в том месте, куда вживлен чип. Наклоняет ее из стороны в сторону. Нажимает мне на лоб с такой силой, что я морщусь от боли. Наконец Деклан отводит взгляд и бормочет:

– Пошли, пока они не очнулись.

Около получаса мы лихорадочно обыскиваем торговый центр – носимся из магазина в магазин. Когда находим очередного выжившего, я беспомощно стою в нескольких шагах позади, пока Деклан рассматривает его лицо в падающем сверху солнечном свете. «Это не он», – повторяет Деклан столько раз, что я сбиваюсь со счета. Мы так и не находим того, нужного. Зато в одном из последних магазинов обнаруживаем такое, что у меня замирает сердце.

Семеро выживших на разных стадиях отчаяния прикованы цепями к стенам. Обхватив пальцами прутья разделяющей нас решетки, я долго смотрю на самую младшую – худенькую девушку не больше меня ростом.

– Я их выпущу.

Когда я наклоняюсь, чтобы открыть дверь, Деклан быстро стискивает мое плечо и отрицательно качает головой. Я стряхиваю его руку.

– Даже не думай мне помешать!

Я изо всех сил тяну за дверь, пока она не поднимается, и проползаю в образовавшуюся щель.

Я вскрываю замки ножом. Деклан мне не помогает – просто сидит на поваленном безголовом манекене, одетом в ночную рубашку. То и дело он трет себе переносицу и откашливается. Этот звук вонзается мне в голову, просверливая в черепе дыру с зазубренными краями.

– Прекрати, – говорю я.

– Ну и чего ты этим добьешься? – спрашивает он.

Я и не думаю отвечать: Деклан этого недостоин. Он собирался меня отключить. Его нисколько не волновало, что я против. Он даже не поинтересовался, как я отношусь к его плану.

Втыкаю нож в очередной замок. Лезвие соскальзывает и оцарапывает мне руку. Я стараюсь не обращать внимания на боль.

– Только поранишь себя.

Притворюсь, будто не слышу. Сделаю вид, что спина у меня не болит и мне не хочется развернуться и метнуть в него ножом, как Оливия в людоеда по имени Риз.

Прежде чем заняться двумя последними замками, я все-таки оглядываюсь.

Не обращать на него внимания слишком трудно.

– И что теперь? – спрашивает Деклан, когда последний замок со щелчком открывается. – У нас осталось пять минут. Ты что, собираешься перетащить их всех в безопасное место?

Поджав губы, я встаю на ноги и убираю нож в ножны.

– По крайней мере теперь они свободны. Геймеры могут попытаться вывести их на волю, могут…

– Как часто, по-твоему, управляющие ими люди входят в игру?

Я поворачиваюсь к Деклану спиной и не отвечаю. Тогда он продолжает:

– Очень редко. Поэтому не важно, свободны они или нет. Они так и будут лежать, постепенно истощаясь, пока геймеры не вернуться посмотреть, как их мучают людоеды. Или проверить, не пришел ли какой-нибудь жадный до очков выживший, чтобы их спасти. У нас три минуты. Можешь остаться здесь. Но я бы предпочел, чтобы ты пошла со мной: у нас еще много работы.

– Ты хотел деактивировать меня глушителем! – говорю я прерывающимся голосом.

Деклан вздыхает. Раздается звон металла: то ли он опускает дверь, то ли с досады бьется об нее головой.

– Я хотел деактивировать людоедов. Ты – просто случайная жертва. И потом, я же обещал, что вернусь, а я никогда не нарушаю данного слова. Не собирался я тебя бросать!

Случайная жертва… Стоило бы разозлиться, но я почему-то не обижаюсь. Наверняка меня называли и не такими словами.

– Я их не брошу. – Я обвожу взглядом семерых персонажей – нет, семерых людей. – Они же погибнут!