— Э-э-э… необычно…

Американка спросила, чего я хочу от тренировки. Мне хотелось честно ответить, что сейчас думаю лишь о том, чтобы полежать в темной комнате и выпить валиум. Но я сдержалась и сказала:

— Мне хотелось бы по-настоящему «полюбить свое тело» и научиться им пользоваться. И даже получать от этого удовольствие.

Американка ответила, что «ниа» отлично помогает избавляться от запретов и скованности.

Я сказала, что ничего не имею против своих запретов. Но понимаю, что порой бывает полезно выйти из зоны комфорта.

Идея выхода из зоны комфорта тянется корнями в эксперимент 1908 года. Психологи Роберт М. Йеркс и Джон Д. Додсон запустили мышей в лабиринт. Чтобы «помочь» им найти верную дорогу, мышей били током (никто и не думал, что наука — это что-то белое и пушистое), а затем наблюдали за ними, чтобы оценить, быстрее ли они «учатся» после подобной стимуляции. Оказалось, что быстрее! Каков вывод? Мы поняли, что выход из зоны комфорта (современный, человеческий вариант удара электрическим током) заставляет нас действовать лучше! Нужно найти идеальную точку между парализующим страхом и абсолютной релаксацией — точку «оптимальной тревожности», как ее назвали исследователи. Так что, если я хочу стать стройным, энергичным хамелеоном перемен, мне все же нужно запрыгнуть на подножку вагона хобби.

— Свободный танец поможет вам расслабиться и полностью принять свою физическую форму, — продолжала американка, — и по-настоящему почувствовать пол под ногами.

Хм… А это мне нравится.

Мне нравилось вновь погрузиться в атмосферу игры. В это время Рыжик был буквально одержим тракторами. Если у него не оказывалось игрушечного трактора, если не было бумаги и карандашей, чтобы нарисовать трактор, и если нельзя было любоваться трактором настоящим, он сам становился трактором. Мои попытки изобразить заветную машину успехом не увенчивались («Мама не т-акторрррр!» — недовольно ворчал малыш).

— Мне хотелось бы лучше играть с сыном. Например, «становиться трактором», — попыталась объяснить я и быстро добавила: — Не сексуальным, а обычным сельскохозяйственным трактором. — Прозвучало не лучше, поэтому я сделала последнюю попытку: — Я хочу пользоваться собственным телом, не чувствуя себя полной идиоткой.

Я понимала, что хочу слишком многого — с помощью еженедельных уроков танца вытравить из себя многолетние привычки среднего класса и католическое воспитание. Но если «ниа» хотя бы начнет мне помогать, то я готова попробовать.

Американка пробормотала что-то подбадривающее, сверкнула широкой улыбкой, и мы с другой британкой, все еще очень бледной, согласились прийти на занятие на следующей неделе. Я решила перед занятием воспользоваться властными позами, а также найти другие способы повышения уверенности.

Нейролингвистическое программирование (НЛП) в 70-е годы разработали Ричард Бендлер и Джон Гриндер из Калифорнийского университета. Они заметили, что многие психотерапевты того времени не добиваются успеха, но у тех, кому все удается, есть много общего. Изучая приемы психотерапевтов Вирджинии Сатир и Фрица Перлза, а также психиатра и гипнотерапевта Милтона Эриксона, они разработали структуру нейролингвистического программирования. Они соединили наши мысли (нейро), общение (лингвистика) и паттерны поведения (программирование). Сегодня НЛП — это многомиллиардная терапия, имеющая поклонников во всем мире. Эти приемы используют многие спортсмены, консультанты по менеджменту и даже Пол Маккенна. Сторонники НЛП говорят, что это эффективный прием решения проблем, позволяющий управлять собственным разумом и менять привычки и поведение к лучшему.

Критики обвиняют сторонников НЛП в том, что они не приводят убедительных доказательств и вообще, так сказать, странные. Один из создателей этой теории, Ричард Бендлер, признавался, что в прошлом употреблял кокаин и даже представал перед судом по обвинению в убийстве[18]. Он призывал пользователей НЛП избавляться от негатива и верить в свою способность преодолевать любые препятствия одной лишь силой мысли. На своих мастер-классах он говорил собравшимся: «Моя мантра, способная заглушить внутренний диалог, такова: „Заткнись, мать твою… Заткнись, мать твою… Заткнись, мать твою…“»[19] (А ты классный, Ричард…)

И все же многие считали этого человека настоящим мессией. Все, с кем я общалась в корпоративном мире, настаивали на том, что я «просто обязана» включить НЛП в процесс изучения перемен. Мне казалось, что все они «запрограммированы». Похоже, так и было. Так что мне было любопытно, но в то же время к этой идее я относилась скептически.

Фил Паркер — настоящий лидер британского НЛП. Он работает со спортсменами и артистами, а также с простыми смертными, решившими осуществить какие-то перемены. У него огромное множество сертификатов и степеней в этой области, и подпись его выглядит весьма впечатляюще. В настоящее время он руководит исследованием эффективности одной из разновидностей НЛП, процесса повторного открытия, в лондонском университете Метрополитен. Благодаря ему в Британии у НЛП приличная репутация, так что мне он подходил идеально.

Мы общались через Skype, потому что он лежал в постели с гриппом, но одновременно пытался дрессировать двенадцатинедельного щенка. Я прошла через это, и это было нелегко. Мне страшно было представить, как пропах его дом дезинфицирующими средствами и насколько он зол и раздражен. Так что приветливого приема я не ожидала. Но Фил оказался на удивление приветлив. «Может быть, в его НЛП действительно что-то есть», — подумала я.

Для начала он объяснил мне, почему выбрал НЛП.

— Традиционная терапия пытается объяснить, «почему» все таково, каково оно есть — во всем виноваты ваше воспитание, родители и т. п. НЛП объясняет «как» — что нужно делать дальше. Это самый быстрый способ разобраться, как двигаться вперед. Мы, например, можем лечить фобии, причем очень успешно. Мы смотрим на тех, кто преодолел фобию, и моделируем, то есть «копируем» самые распространенные и эффективные их действия.

— То есть, — решила прояснить я, — вам нет дела до того, почему я боюсь замкнутых пространств или не люблю трезвой танцевать на людях[20]. Вы просто хотите, чтобы я лучше относилась к этому?

— Именно так, — ответил Фил. — Речь — вот ключ: проблемы часто усугубляются или решаются в зависимости от того, как люди о них говорят. Если при появлении первой проблемы мы начинаем воспринимать новое хобби как нечто большое и сложное, негативные убеждения закрепляются, и нам хочется сдаться. А это означает, что люди оказываются в самом не подходящем для конкретной задачи состоянии разума. В НЛП мы думаем о том, что происходит: чего вы хотите и как это сделать. Самое главное — не думать о том, чего вы не хотите. Если вы хотите заниматься новым хобби, то должны думать так: «Я собираюсь сделать это. Я собираюсь чувствовать себя уверенно и получать удовольствие от своего занятия».