– Что тебе наговорил Эсджей?

– Похоже, ты потрясен, – произнесла я с горечью. – Отчего же, неужели мне не стоило знать об этом?

– Все не так, как ты думаешь…

– Вчера ты говорил, что хочешь быть со мной, а сегодня я узнаю, что ты помолвлен. Все именно так, как я думаю.

Я уже схватилась за ручку на двери своей спальни, когда его ладонь внезапно накрыла мою, не давая ее повернуть. Магнус тянул дверь на себя, в то время как я толкала ее вперед. Другой рукой он упирался в дверной косяк, чтобы не упасть. При желании с таким ростом он мог быть по-настоящему сильным.

– Это была всего лишь устная договоренность, когда мне было четырнадцать лет, – сказал он. – По сути, блажь. Я был молод. И не знал, о чем говорю.

– А вот Эсджей считает ее вполне законной.

– Эсджей вечно лезет в чужие дела.

– Твои дела – его дело.

Мне хотелось ненавидеть его стан за то, как он оберегал меня своим теплом. Хотелось ненавидеть его самого за то, что поцеловал меня. Но, видит Бог, я не могла.

– Хотя бы дай мне шанс все объяснить, – взмолился он.

– Объяснить что? Как ты используешь меня для собственного удовольствия, в то время как сам помолвлен с Келелой?

– Я не помолвлен с Келелой.

– Ты лжешь. – Я надавила на дверь сильнее, сумев образовать в проеме небольшую щель, прежде чем он снова захлопнул ее. Мое сердце забилось чаще, адреналин подскочил, – я оказалась загнанной в угол в маленьком пространстве. Неважно, что Магнус не представлял для меня угрозы, даже намеренно. Вскоре мои принципы вынудили меня пресечь все это более жестко. – Отойдите от меня, сэр.

– Опять «сэр». Андромеда, это же я…

Я развернулась к нему лицом.

– Вы мой работодатель, сэр. И ничего больше.

Он ослабил хватку, его ладонь поверх моей задрожала.

– Как мне доказать, что ты мне нужна?

До сегодняшнего вечера я бы залилась краской в ответ. Почувствовала бы себя недостойной того любезного внимания, которое мне оказывают. А теперь знала, что это внимание ничего не стоит.

Тем не менее на его лице читалась смесь боли и отчаяния – Боже мой, ну почему он смотрит на меня так? Мне приходилось раз за разом повторять себе, что он грязный лжец, что ему нужна только Келела, что он рисовал ее. Но он стоял настолько близко, что я чувствовала, как его дыхание ласкает мое лицо, я хотела его губы, желала их…

Словно прочитав мои мысли, он поцеловал меня. Сначала я отпрянула, с силой толкнув его в грудь, попыталась убрать его руку со своего затылка, отвернуть лицо. Но как только слова протеста сорвались с моих губ, они уже вовсе не походили на протест.

Я схватила его за свитер и притянула к себе так стремительно, что мы врезались в дверь. Он не прекращал меня целовать, да и я не хотела останавливаться. В это мгновение наши души рассказывали друг другу единственную правду, заглушив весь гнев и стыд. В это мгновение мы оба желали друг друга – глубоко и искренне.

Но вот этот миг закончился, вновь наступила реальность… и искренность к ней не имела никакого отношения.

Я отвела его лицо в сторону, чтобы отдышаться. Слава богу, Магнус позволил мне это сделать – наверное, потому что понимал: его фантазии пришел конец.

– Ты флиртуешь со мной, – проговорила я дрожащим голосом. – Целуешь меня. И при этом помолвлен с другой.

– Но ты ведь тоже этого хотела, разве нет? – спросил он, и я ощутила, что связывающая нас нить вот-вот оборвется.

Я пихнула его в грудь, и он отшатнулся.

– Может, я бедная и жалкая девчонка, – сказала я, – но у меня такие же права, как у всех. Я не стану для тебя очередной блажью, как твоя помолвка. И не позволю себя использовать.

– Недоговаривать не значит лгать, Андромеда. Так поступают все, даже ты – черт, особенно ты. Но это не значит, что я использовал тебя. Я никогда бы не стал этого делать.

– Ты уже это сделал. – Я привалилась к двери, а как только он приблизился ко мне, осадила его словами: – Не прикасайся ко мне.

– Иначе что, укусишь меня?

– Да, если будет нужно.

Он издал короткий хриплый смешок. Взгляд его был настолько пристальным, что я чувствовала себя голой под ним.

– Ты удивительная.

Я сделала глубокий вдох, пытаясь успокоить нервы.

– Я иду спать.

– Только не в таком состоянии, – возразил он, потянувшись ко мне. – Когда ты злишься на меня.

– Я свободный человек и имею свободу выбора. Я иду спать.

– Ты же знаешь, иногда я бываю бестактным дураком. – Магнус тяжко, словно от боли, вздохнул. – Останься со мной, Андромеда. Прости меня и останься.

– Я не могу тебя простить, потому что ты так и не извинился.

С этими словами я захлопнула дверь прямо перед его носом, частично отгородившись от раздраженного восклицания: «Разве я не извинился?»

Я прислонилась к двери и закрыла рот ладонью, заглушив прерывистое дыхание. Невероятно, как я могла подумать… Разумеется, все это было лишь в моей голове. Следовало помнить: настолько хорошее не может быть правдой. Боже мой, какая же я дура. Мужчина, который целует одну женщину, будучи помолвленным с другой, несмотря на несерьезность этих обязательств… Как мне теперь верить его словам?

А с другой стороны его голос, приглушенно звучащий за дверью, но пробирающий меня насквозь…

– Прости меня, Андромеда. Пожалуйста, поверь мне. Прости…

Я злилась на то, что его мольбы смягчали мое сердце. Что он имел такую власть надо мной. Что мне больше всего на свете хотелось открыть эту дверь, простить его и целовать – снова и снова.

Но вместо этого я заперла комнату на замок и зарылась в одеяло, лишь бы не слышать его оправданий.

На разработку плана у меня было мало времени, поэтому тот, что я сумела придумать, выглядел как минимум ненадежным: встать рядом с комнатой Тома до начала Пробуждения. Убрать все Воплощения, которые попытаются сделать так, чтобы он «исчез». Параллельно не оказаться съеденной заживо самим домом. По словам Магнуса, помещения для прислуги уже очищены, поэтому мне не придется беспокоиться, что могут вмешаться другие силы.

Без трех минут десять я сунула нож в карман и на всякий случай захватила с собой каминную кочергу. Амулет я, конечно же, не снимала, поскольку после ужасов первого Пробуждения рисковать желания не было.

Стоило мне открыть дверь, как на меня налетела тень. Я вскрикнула от неожиданности, но привычка не опускать голову помогла замахнуться кочергой в нужном направлении. В свете от камина я разглядела стоявшую передо мной Сабу: одной рукой она захлопывала дверь… а другой схватилась за мою кочергу.