– В каком смысле «почему»?

– Что мешает тебе стать моей?

У меня затряслись руки, и чтобы унять дрожь, я прижала кусок серебра к животу.

– Вашей?

– Да, Андромеда. Будь со мной.

– М-магнус, я… – Я обернулась, желая убедиться, что Тома нет в коридоре и он не увидит вспыхнувшего на моем лице румянца. – Я не могу. Я работаю на тебя.

Он легонько выдохнул и улыбнулся.

– И всё?

Отразившееся на его лице облегчение заставило мои легкие сжаться, потому что я знала: в этой ситуации есть только один выход.

– Пожалуйста, не увольняй меня, – произнесла я. Из-за звона в ушах мой голос показался мне ужасно тихим и сдавленным.

Его холодные руки обхватили мое лицо, принося успокоение пылающим щекам.

– Если я уволю тебя, то, скорее всего, никогда больше не увижу. А я хочу видеть тебя каждый день своей жизни.

– Магнус, – простонала я, прижимая его ладони к своим щекам, перед глазами все помутнело. – Это не так правильно, как тебе кажется. Мы не равны.

– Согласен, – сказал он, подавшись вперед. – Но я сделаю все возможное, чтобы покориться твоему влиянию со всем благородством джентльмена.

Я рассмеялась, но нежное прикосновение его губ к моему лбу тут же оборвало мой смех.

– Я боюсь, на нас может обрушиться наказание… Мне никогда ничего не дается легко.

– Наказание, моя дорогая, – сказал он, поиграв бровями, и спустился ладонями от моей шеи к плечам, – заключается в том, что мы будем ожесточенно спорить почти каждый день.

– В таком случае я передумала. – В ответ на его хмурый взгляд я ухмыльнулась и приподнялась на цыпочках, наши губы разделяли лишь считаные миллиметры. – От тебя, похоже, одни неприятности.

Наклонив голову, он провел носом по моей щеке – меня охватил трепет.

– Странно, обычно все, в отличие от тебя, поют мне дифирамбы.

– Они лгут. – Его губы заглушили последние слова, накрыв мой рот поцелуем.

Этот поцелуй не был похож на предыдущий. Он был уверенным и нежным… он дарил обещание. Не боли. Это было обещание беречь мое сердце. А однажды, возможно, даже полюбить меня.

Обещание никогда меня не бросать.

Ужин был не чем иным, как пыткой. Еда, как и всегда, была восхитительной, но я не могла в полной мере насладиться ею, потому что Магнус занимал практически все мои мысли. Он был таким тихим… печальным. После библиотеки мы не виделись, но с тех пор прошло всего два часа. Два часа назад мы отдали друг другу сердца, а теперь… что-то было не так.

Мне отчаянно хотелось узнать, что же произошло, как-то утешить его… прикоснуться к нему. Он сидел в своем обычном кресле во главе стола – самое подходящее положение, чтобы мы могли держаться за руки поверх столешницы.

Боже, помоги мне. Как можно было в присутствии других людей проявить заботу, не боясь, что она будет расценена как наглость по отношению к своему работодателю? Его кожа так и манила меня, да и сам он наверняка нуждался в прикосновении не меньше моего. Бороться с непреодолимым желанием быть рядом с ним – просто невыносимо.

«Зачем ты так с собой поступаешь, Анди?»

Красивый – не совсем то слово, которым бы я описала Магнуса, будь мы обычными прохожими на улице, однако знакомство с ним подобно встрече с красотой змеи. Наводящий страх и непонятый другими не по своей вине. Стройный, почти хрупкий на вид, а внутри – несомненная сила. Напуганный, попеременно то прячущийся, то нападающий. Он обладал красотой, предназначенной не для всех. В нем не было очарования, заслуживающего внимания, и в то же время он весь состоял из непослушных волос, неловких пауз и робких улыбок.

Но все это было бессмысленно. Неразумно. Это не причины, чтобы влюбляться в…

– Что смешного?

Я оторвала взгляд от еды и посмотрела на сидевшую напротив Келелу. Сегодня ее волосы были заплетены в длинные золотистые косы, украшенные тонкими золотыми цепочками и золотыми цветами из бусин. Уж на что я гордилась своей прической, но Келела выглядела великолепно. Блистательно. Однако с моей стороны было бы глупо делать ей комплименты.

На ее прелестном личике застыло любопытство, которому, впрочем, нельзя было доверять: как будто с помощью моего ответа она намеревалась меня смутить.

– Смешного? – переспросила я невозмутимым тоном. – Не помню, чтобы я смеялась.

– Ты улыбалась.

«Правда, Анди?»

– Я просто наслаждаюсь едой.

– Пегги прекрасно готовит, – подтвердил Эсджей. – Пора бы уже узнать у нее рецепты для нашего личного повара.

– Мне тоже не помешает выучить их, – добавила Келела. – Хотя бы рецепты любимых блюд Магнуса. – Она одарила меня широкой улыбкой. – А тебе, Андромеда, хороший совет на будущее: путь к сердцу мужа лежит через желудок.

Казалось бы, вполне невинное замечание, но из-за скрытого в нем смысла все внутри меня сжалось.

– Тебе не нужно учиться готовить, – возразил Эсджей, – для этого есть нанятый персонал. Лучше сосредоточься на учебе.

– Да, братец, – ответила она, но на ее лице читалось победное выражение. Она знала, что выбила меня из колеи.

– О, так вы помолвлены? – поинтересовалась я беспечным тоном под стать ей, несмотря на медленно сжимавшееся горло. – Магнус не упоминал об этом.

– А с чего ему об этом упоминать? Мужчины не интересуются такими вещами, как свадьба, правда, Магнус?

Магнус издал невнятный звук, по которому трудно было судить: «да» это или «нет».

В любом случае это выглядело как предательство.

– Мне нужно пересесть в более удобное кресло, – вдруг сказал он и резко встал. Келела вскочила и в мгновение ока оказалась рядом с ним.

Эсджей потянулся ко мне раньше, чем я успела встать.

– Андромеда, не могли бы вы задержаться на минутку? Мне необходимо обсудить с вами несколько вопросов по договору.

– Опять этот дурацкий договор, Эсджей? – пробормотал Магнус. – К черту его. Нужно просто отдать ей все. К чему мне вообще деньги?

– Магнус, ты устал, – быстро произнес Эсджей. – Келела, помоги ему, отведи его в более удобную комнату.

Ее даже не нужно было просить: она обвила его рукой за талию и повела прочь прежде, чем Эсджей закончил фразу.

– Почему бы нам не спеть? – предложила Келела, уводя Магнуса в другую комнату. – Помню, я видела у тебя на музыкальной полке ноты песни, которая мне очень нравится.

– Прошу прощения за это, – сказал Эсджей, как только они ушли. – По словам Пегги, сегодня утром он был в порядке. Вы случайно не знаете, отчего могло измениться его настроение?