Еременко вышел из кабинета начальника контрразведки, сильно хлопнув дверью. Прошел в отделение секретной связи. Связисты знали генерала в лицо. Еременко обратился к старшему смены:

– Майор! Мне срочно нужна связь с Москвой и нашим резидентом в Пакистане.

– Понял! Присядьте, сейчас все организуем. Вы только в журнале № 3 распишитесь, пожалуйста, указав номер допуска к работе в режиме совершенной секретности.

– Не беспокойся, и распишусь, и укажу, что надо. Ты сам поторопись. У меня очень мало времени.

– Да-да, конечно, товарищ генерал. Одну минуту.

Как только за Еременко захлопнулась дверь, Груденко выкрикнул:

– Сука! – Обернулся к Юдашину: – Ну не сука этот Еременко? Тоже мне, правильный, чистенький нашелся! Нет в Конторе чистых! Нет и никогда не было!

Подполковник козырнул:

– Так точно, товарищ генерал!

– Что так точно, придурок? Не чуешь, чем дело запахло?

– Чую, Александр Олегович!

– Чует он! Удивляюсь, как Еременко не вспомнил о невесте Баженова. Но он еще вспомнит. У него память хорошая! Козел, мать его!

Юдашин тихо спросил:

– Что будем делать, товарищ генерал?

Груденко взглянул на подчиненного:

– Что, спрашиваешь? Отзывать отчет!

– Но, но как это мы объясним начальству?

– А очень просто! Я отзову отчет сам, объяснив, что по твоей, Юдашин, вине он составлен не объективно.

– Но я-то здесь при чем?

– А кто, по-твоему, должен быть при чем? Я? Да без меня тебя в зоне сгноят! Короче! Отчет составлял ты. Я не глядя подмахнул его, за что готов понести соответствующее наказание. Ты же исказил факты не преднамеренно, а из-за того, что на момент подготовки документа не обладал всей полнотой информации по операции «Охота на призраков». Как только такая информация поступила, сразу же доложил мне о необъективности отчета, и я, соответственно, тут же принял меры по его отзыву, объявив тебе строгий выговор. Думаю, прокатит. Главное, мы признали свою ошибку, с остальным на Лубянке никто особо разбираться не будет. Там дел и без нас хватает! Но какая же все-таки сука этот Еременко.

– Может, поступим по-другому, товарищ генерал? – сказал Юдашин.

– Как?

– Есть у меня надежные люди в Пакистане. В посольстве. Они обладают неплохими связями. Можно их использовать по вопросу лагеря.

– Я не понимаю тебя!

– Мы можем организовать ликвидацию пленных. И тогда Еременко нечем будет козырять перед начальством!

Генерал постучал костяшками по своему лбу:

– Ты совсем охренел, Юдашин? У тебя что, разжижение мозгов? Подумал, что предложил? Твои сомнительные люди только попытаются воспользоваться связями, как их тут же накроет резидентура в Пакистане. И отправишься ты, мудак, прямиком в одиночку закрытого СИЗО. Первым же бортом на Союз!

– Я хотел как лучше!

– Не надо ничего хотеть! Мне не нужны твои идиотские инициативы. Делать только то, что я сказал, понял?

– Так точно, товарищ генерал!

– И не шути с огнем, Юдашин! Сгоришь! Проводи Еременко после беседы с пленными и постарайся уладить конфликт! А теперь – пошел вон!

Подполковник выскочил из кабинета генерала.

Груденко же вызвал к себе сотрудника службы. Тот явился и доложил:

– Товарищ генерал-майор, капитан Локтев по вашему приказанию прибыл!

– Сейчас немедленно пойдешь к секретарям и потребуешь отзыва недавно отправленного в Москву секретного отчета № 0074. Возникнут вопросы – сошлешься на меня.

– Есть! Разрешите идти?

– Иди!

Отпустив подчиненного, Груденко выпил сто пятьдесят граммов водки, которая успокоила его, сел за рабочий стол. Ему следовало подготовиться к объяснениям по поводу отзыва отчета. А их затребуют из Москвы непременно. Еще раз обругав принципиального разведчика, Груденко глубоко задумался.

Встреча Еременко с Баженовым и другими бывшими пленниками особого лагеря ничего нового генералу не дала. Никто из них не имел ни малейшего представления о том, что в кишлаке содержались другие пленные. Но Еременко не был разочарован. Подсознательно он ждал подобные ответы. Они косвенно подтверждали то, что в кишлаке действительно могли держать невольников из числа захваченных в плен советских военнослужащих, которым, вероятно, готовили участь рабов. Было бы странным, если бы о них знали даже пленные в лагере. Рамазан Салакзай позаботился, чтобы о его узниках не узнал ни Карамулло, ни тем более Фархади. Одного не просчитал бандит. Того, что Хикмат раскусит его. За что поплатился собственной головой. И правильно, Рамазан заслужил смерть.

Генерал подошел к вертолетной площадке. У самого трапа его догнал подполковник Юдашин. Лебезя, он передал извинения Груденко за поведение в кабинете, объяснив дьявольской загруженностью начальника контрразведки работой. Юдашин также заверил Еременко, что уже сегодня ранее отправленный отчет по операции «Охота на призраков» будет отозван. Подполковник лепетал еще что-то, но Еременко оборвал его:

– Я все понял, Юдашин! Свободен!

– Но, надеюсь, инцидент исчерпан?

– Надейся!

Проводив вертолет с Еременко, Юдашин шмыгнул носом, огляделся. Проговорил:

– Вы все суки! Сами делами ворочаете, а как что, Юдашина в козлы отпущения? Не выйдет, господа генералы.

Он прошел к «УАЗу».

Прибыв на аэродром дислокации временного штаба представителя военной разведки, Еременко сразу же поинтересовался у Смирнова:

– Ну что, Евгений Дмитриевич? Есть данные по повторной разведке квадрата «Z»?

Полковник ответил:

– Есть, Сергей Дмитриевич, и они настораживают.

– В чем дело?

– В том, что душманы, несомненно перехватив радиопереговоры Савельева с пилотом вертолета звена, проводившего первичную разведку, никаких мер по беглецам не приняли. А могли. Более того, должны были это сделать. От лагеря до крепости метров восемьсот. Лейтенант находился в эфире почти минуту. У душманов – боевые машины пехоты. Запеленговав место выхода на связь офицера группы бывших узников, они просто обязаны были среагировать. Отрезать беглецов от колодцев и спокойно взять их. Но, повторяю, душманы ничего не предприняли!

Генерал сел на диван:

– Так! И что из этого следует?

– Как бы, Сергей Дмитриевич, моджахеды не устроили подставу. Хикмат – мстительный человек и, что уж тут скрывать, умный. Сами на свою голову в Союзе воевать научили. Балани один из его самых способных учеников. Тоже хитрая и коварная бестия. Им ни в чем не уступает и Довлатов…

Еременко попросил: