– В этом доме он – хозяин, и его слово – закон. Так что я не советую вам, миледи, упорствовать. А то, как бы он не приказал мне запереть вас в чулане. В том, где тараканы…

– Тараканы? – принцесса побледнела. – Только не это! Ладно, хорошо, передайте милорду, что я сейчас приду.

– Давно бы так!

Принцесса хотела отчитать дворецкого за дерзость, но его уже и след простыл.

Она привела себя в порядок и спустилась в малую гостиную.

Новый лорд ожидал ее, сидя возле растопленного камина в кресле с резной спинкой. При появлении принцессы он все же встал, но не пошел ей навстречу, а остался на прежнем месте. Выражение его лица было каменным.

– Вы хотели меня видеть? – спросила Лакшмирани как могла твердо. – Какова причина?

– Причина этого очень проста. Ваш покойный дядюшка поручил мне заботу о вашем благополучии, и я желаю выполнить его последнюю волю. Надеюсь, в этом наши желания совпадают.

– Заботу о моем благополучии? Именно поэтому вы хотели запереть меня в чулане с тараканами?

– Что? В каком чулане? – Лорд поднял брови. – Дорогая моя, я не понимаю, о чем вы говорите.

– Ваш дворецкий пригрозил мне этим, ежели я не выполню ваше требование и не приду сюда.

– Неужели вы думаете, что это были мои слова?

– Я уже не знаю, что и думать, столько всего произошло. Значит, этот мерзавец позволил себе такое оскорбление по собственной воле? Так выгоните его немедленно!

– За что? За излишнее усердие, с каким он исполняет мои приказы и распоряжения?

– За дерзость!

– Дорогая моя, я хозяин в этом доме, и только я буду решать, кого и за что выгонять! Впрочем… – граф внезапно смягчился, – если вы настаиваете, я готов его выгнать. Разумеется, ваше спокойствие дороже для меня, чем какой-то дворецкий.

– Что ж… я не настаиваю. Другой, которого вы возьмете на его место, будет ничем не лучше. В любом случае соблаговолите сообщить, для чего вы мне велели прийти.

– Я не велел, я только просил вас прийти, чтобы напомнить дядюшкину волю. Вы не забыли, что он перед самой смертью соединил наши руки?

– Нет, я ничего не забыла. Но я тоже хочу вам напомнить, что согласна выйти за вас не раньше, чем кончится траур. Я уже говорила вам об этом…

– Вот-вот, об этом я и хотел поговорить! Вы, конечно, знаете нашего епископа – вы видели его, по крайней мере, на похоронах. Он соблаговолил стать моим духовным руководителем, говоря попросту – духовником. И намедни я спросил его о том, сколь продолжительным должен быть наш траур по дядюшке.

– И что же он ответил?

– Его преосвященство сказал мне, что, учитывая не слишком близкое родство, связывающее меня с покойным, недельный траур будет вполне достаточным.

– Но для меня он недостаточен!

– А вы вообще не были связаны с дядюшкой родственными узами! У вас нет никаких причин для траура!

– Да, но я была связана с ним давними узами дружбы! Ваш дядюшка знал меня ребенком, и он стал мне вместо отца после смерти моего батюшки…

– Такие сомнительные аргументы церковь не принимает в расчет! Епископ согласился со мной, что пребывание в одном доме молодого мужчины и женщины, не связанных узами родства или брака, выглядит в глазах церкви двусмысленно и должно быть так или иначе прекращено. И брак в этом случае – наилучшее решение. Если мы заключим освященный церковью союз…

– Ваша церковь ужасна! Она равнодушна к умершим! У меня на родине траур длится долго, годами, а для супруги покойного вообще все заканчивается со смертью мужа – ее сжигают вместе с ним на погребальном костре!

– Я слышал об этом чудовищном и варварском обычае! Но мы, к счастью, находимся в цивилизованной стране! У нас такие варварские обычаи недопустимы!

– А я считаю, что в этом обычае гораздо больше уважения к смерти, чем в вашем случае – когда дозволяется выходить замуж чуть не на следующий день после похорон!

– Как вы хотите, дорогая, но мнение епископа было однозначным! Он настаивает на нашем скорейшем бракосочетании!

– Позвольте мне вернуться в мою комнату!

– Само собой, дорогая, я вас не удерживаю силой, но слово епископа для меня закон, и я советую вам готовиться к бракосочетанию. Я думаю назначить его на следующей неделе.

– Я вижу, что просить или умолять вас бесполезно… мое слово для вас ничего не значит…

– Напротив, дорогая, ваше слово значит для меня весьма много и будет значить еще больше, когда вы станете полноправной леди Гамильтон!

Все так и случилось, как сказал новый лорд.

На следующей неделе их сочетали браком в том же Сауфтворкском соборе, в котором похоронили прежнего лорда.

Церемонию провел сам епископ, что было для молодых большой честью.

Присутствовавшие на бракосочетании светские дамы перешептывались:

– Все-таки она чересчур смугла.

– Смугла – это полбеды. Новая леди Глостер тоже не белокура, но эта особа – настоящая дикарка!

– Конечно, в ее жилах течет королевская кровь, но лучше бы он взял в жены девушку из приличной английской семьи, к примеру, мою племянницу Бетти…

– Вашу племянницу, дорогая? Да ей, если меня не подводит память, уже скоро стукнет тридцать лет!

– Что вы говорите? Ей всего двадцать семь!

– Двадцать семь? Это тоже возраст старой девы! Этот персик давно уже перезрел! Еще немного – и он упадет с ветки в первую попавшуюся корзину!

– Следите лучше за собственным садом, дорогая!

В то же время мужья этих дам говорили о другом. Хотя, если задуматься, о том же самом.

– Однако как вовремя скончался прежний лорд! Если бы не это, граф Дэвис попал бы в долговую яму. Он наделал таких долгов, что спасти его могло только большое наследство.

– Граф наделал долгов? Вы уверены? – Джентльмен в темно-сером камзоле поправил монокль и с интересом взглянул на молодожена, как будто впервые увидел его.

– Еще бы! Он крупно проигрался на скачках, да и за карточным столом ему здорово не везло. Только в прошлом месяце на моих глазах он проиграл двести фунтов Перси Ридженту.

– Но в таком случае ему не уйти от тюрьмы. Ведь старый лорд не оставил ему ничего, кроме громкого титула и пары домов в Лондоне и в Шотландии, на содержание которых уходит целое состояние. Наличными там и не пахнет!