Второй оластер наклонился и поднял окровавленный комок.

– Выдрано, как заноза… мешавшая умереть… Именно вырвано, Закк… Нигде нет ни одного следа зубов… Это не зверь сделал, Закк. Это человек.

– Человек? – вопросительно пробормотал первый. – Не хотел бы я встречаться с таким человеком… лучше уж со зверем. Что ты там говорил мне о перспективе упасть в грязь с перегрызенным гордом?.. Скорее уж – с вырванным кадыком.

– Я и говорю, Закк, все зло от земов… – второй с остервенением зашвырнул сердце в глубь коридора. – Идем. С меня хватит. Я, конечно, их ненавижу… Наверное, это цель моей жизни, ненавидеть земов. Но еще больше я хочу жить. Я люблю жить, мне это нравится очень. Идем. Никуда они не денутся с Тарсиса. Кто-нибудь их остановит. Не мы.

Оластеры оказались не такими уж безоглядными мстителями. По крайней мере эти двое.

Беглецы дождались, пока шаги ретировавшихся преследователей стихнут, и осторожно вылезли из своего убежища. Со всеми предосторожностями подкрались к самому выходу. И застыли на месте, окаменев. Дикий, леденящий крик! Сдавленный стон. Булькающие, захлебывающиеся звуки. И поверх всего – рычание ЗВЕРЯ, заглушившее даже сам шум борьбы…

Когда, спустя примерно четверть часа, свершилось чудо и явился Сол, целый, хотя не сказать чтобы невредимый, израненный, перемазанный кровью, – старик очень хотел задать ему несколько вопросов, и все порывался это сделать. Однако постоянно натыкался на сдерживающий взгляд Иры. Да и взгляд самого Сола, жуткий, остановившийся, не располагал к расспросам.

И тогда старик, наверное, чтобы отвлечься от последних событий, принялся рассказывать спутникам о своей жизни в молодости. Правда, при этом, он почему-то постоянно скатывался на тему своего пристрастия к блюзам. И даже, прокашлявшись, тихонько запел:

– Падаю вновь в Тебя, пьяно-бездонную,

чувства моргают сонно – с них опадает мох.

Палец мой исписал карту твою ладонную,

только Судьбы черту дорисовать не смог…

Оборвав пение, Корнеич помолчал, вздыхая тяжко, и сказал:

– Так говорил Алексей Торхов… Это мой самый любимый, «Блюз медленно падающей звезды».

Помолчал и тихонько произнес:

– Соллар… Ира… я дальше не пойду. Оставьте меня здесь, как я хотел. Вам предстоит неблизкий путь. К чему вам обуза? А я уже на месте. Я умру свободным… А еще лучше – помогите. Убейте меня, чтоб избавить от лишних мучений. Неохота подыхать с голода и жажды. Я и так всю жизнь этим занимался.

Они переглянулись и, похоже, хотели сказать что-нибудь утешительное, обнадеживающее, но, заглянув в глаза старика, передумали. В глазах этих уже погасла половина света, а оставшаяся половина не желала цепляться за жизнь. За такую не желала.

Девушка поцеловала Корнеича в морщинистую щеку и торопливо вышла. А Сол, испросив разрешения взглядом и получив подтверждение: ДА!!! – кивнул и ударил человека, освобожденного им из рабства, в тощую грудину. Грудная клетка проломилась легко, как тонкий пластик. Свет окончательно померк в глазах ушедшего к праотцам ЗЕМЛЯНИНА. Счастливая улыбка застыла на выцветших, похожих на старый шрам, губах.

…а на объекте «Оуфлит гладс-08», особенно в третьем бараке сто девятого блока, бурно обсуждали последние новости. События последних дней неожиданно объединили невольников. Особенно порадовал их просочившийся слух о том, что один из даггеров, пущенных по следу беглецов, взбесился и буквально разорвал в клочья одного из двух надсмотрщиков-оластеров, работавших с ним не первый цикл. Второму оластеру зверь просто откусил кусок шеи с кадыком, а остальным чудовищам-даггерам преградил дорогу, и даже перегрыз глотку вожаку, вынудив стаю поджать хвосты и вернуться ни с чем. Правда, было непонятно, куда девалось оружие надсмотрщиков. Даггерам ведь просто нечем жать на спуск.

…Стияд Септайн, оператор сервисно-фискального терминала Омниса, космопорта Тарсиса, отвлекся от мозаичного панно служебного мультимонитора. Его квалификация позволяла ему подобные вольности, безусловно, нежелательные на таком ответственном посту, где нужно было ежеминутно отслеживать текущие изменения, вмешиваться либо просто контролировать ситуацию. Но он, казалось, знал наперед, что в ближайшие минуты ничего не случится. И, как правило, ничего не случалось.

За эту смену оластер отвлекся уже не в первый раз. И опять на женщину! Дело было даже не в том, что поблизости происходило нечто такое, чего нельзя увидеть в мультимо-ниторе. Вовсе нет, мультимониторинговая система всевидяща, для того она и конструировалась. Просто этот немолодой дежурный наверняка уже заглотнул начальную порцию вредной мыльной смеси «Профессиональная Деформация»; когда все, что видишь живым глазом, начинает казаться более значительным и важным, чем взгляд самой скрытой камеры с высочайшей разрешающей способностью и почти безграничными возможностями. Он, конечно, ничего не прозевал, он мгновенно уловил боковым зрением движение на контрольном сегменте N-18, крайнем правом в нижнем ряду. И тут же вернулся к службе, и прочитал на экране сегмента сообщение о чрезвычайном происшествии: с объекта «Оуфлит гладс-08» совершен групповой побег! Далее следовали ориентировки, объявлявшие во всепланетный розыск три особи, осуществившие немыслимое. Их данные и вовсе повергали в полное недоумение: гигантский зем, косматый и звероподобный в обществе малорослой молодой земляшки и какого-то реликта, лагерного доходяги, передвигавшего свои скрипучие кости в затасканном чехле пожелтевшей от долгого использования кожи. Что у этих троих может быть общего?! Но главное – как им это удалось? Это же полнейший нонсенс! Куда бежать-то?.. Особенно с восьмого «Оуфлит гладе»… За одним полем тянется другое, за этой плантацией – следующая, и так чуть ли до бесконечности… и потом, три невольника, да еще и без охраны, обязательно привлекут к себе внимание. По самому же большому счету: как они покинут планету? Ведь иначе просто нет никакого смысла бежать… В мире всего один космодром, а его служба безопасности ой как не зря употребляет свою пищу. Да нет, все эти тревожные ориентировки – для проформы. Не бывало еще, чтобы какой-нибудь беглец добежал хотя бы до окрестностей космопорта. Ну да ладно, принять к сведению придется, работа такая…

Мысли Стияда продолжали витать вокруг контрольного сегмента N-18, а глаза уже вновь шмыгнули в сторону. К временно оставленному субъекту наблюдения… Женщина успела преодолеть половину зала, двигаясь к кассовым блокам. Стройная, сильная, уверенная в себе, хищная, как грациозный арпард. Еще бы! Слабые просто не заслужат оранжевый комбинезон –. униформу охранников спецобъектов, что ведают главным промыслом этой колонии. Наверняка эта сек-сапилочка участвует в поиске беглой троицы. Или все же явилась встречать новую партию рабов?..

Кроме него, больше никто не позволял себе так откровенно пялить на нее глаза. Да и он-то себе позволял пялиться лишь потому, что находился на безопасном расстоянии. Объяснялось это даже не наличием у нее сразу двух импульсных излучателей, хотя полагалось иметь один. Суть в том, что не далее метра от ее бедра, на чисто символическом поводке, шлепая тяжеленными лапами, ступал очень крупный даггер. Иссиня-черный даггер, достигавший в холке уровня пояса хозяйки. На ходу он лениво поглядывал по сторонам, не скрывая ни от кого свои десятисантиметровые клыки. И эта откровенность зверя снимала почти все возможные вопросы к женщине.