брови от удивления. — Она у меня как роза. Я люблю розы, и фикусы люблю. Выращиваю их в саду, для себя. А Гертруда ругается, говорит, что мы совсем старики стали. Нужно выходить в свет, ужины званые собирать. Я на охоту-то идти не хотел, а она заладила, даже пригрозила, что уйдет от меня. Переедет к сестре своей, и буду я один жить со своими фикусами. Я ей хотел доказать, что я еще мужчина, понимаете?

— Думаю, да, — ответил я, обдумывая слова Рида.

— Вот бы мне кого еще поймать, — с надеждой сказал он. Я посмотрел на неунывающего старика и даже удивился его настрою.

— Гертруда у меня такая, — вздохнул он. — Она мне однажды сказала, что я старый и седой, и я волосы покрасил. Так вот она потом так меня целовала, что я теперь постоянно крашу. Но она уже не целует, а вот если бы я принес ей утку!..

Его слова почему-то вызвали во мне улыбку. Рид действительно отличался черными густыми волосами. Пожалуй, это бросалось в глаза при первом взгляде и никак не укладывалось в его образ с седыми усами и морщинами.

— Постой-ка! — снова крикнул он. И Рид снова стрельнул по ветке. Несчастная упала на землю вместе с листьями. Этот лес однозначно был в опасности, как и моя голова.

— Попал? — снова спросил он.

— Успела улететь, — повторил я свою ложь.

Рид пытался выстрелить еще несколько раз. С таким напарником ни о какой добыче и речи идти не могло. Думаю, все, что могло послужить трофеем, уже улетело или убежало как можно дальше. Каждый выстрел Рид сопровождал громким «постой-ка!». В какой-то момент я подумал, что таким кличем он не только отпугивает добычу, но и спасает меня от падающих веток.

На небе стянулись тучи, и пошел мелкий дождь. Погода была жаркой, потому я воспринял такую прохладу весьма по-доброму. Но в какой-то момент заметил, что мой напарник приуныл. Его коронное «постой-ка!» за последние несколько минут не раздалось ни разу.

Зато сзади послышался кашель. Отчего я повернулся.

— Замерз я что-то, — признался Рид и снова закашлялся. — Эх, старый стал. Казалось, было жарко, вот я и не взял камзол.

Рид снова закашлял. В этот момент я полностью осознал, что определённо не смогу примкнуть к другой компании. Рид был стариком, и за ним необходимо было следить. Чего доброго, он мог потеряться или заболеть.

Впрочем, не беда, даже если на охоте я так и не смогу ни с кем пообщаться. После охоты смогу участвовать в обсуждении и там уже поближе пообщаться с нужными людьми.

Снял с себя камзол и накинул на плечи старику. Тот вздрогнул и хотел что-то возразить.

— Мне все равно жарко, а вы, я полагаю, простудитесь, — сказал я, — думаю, Гертруда тогда рассердится.

Старик задумался, а после снова по-доброму улыбнулся.

— Благодарю вас, — сказал он. — Только напомните его снять перед возвращением. Я ведь забуду. А Гертруда не должна видеть, — заговорщически добавил он.

— Конечно, мы ей ничего не расскажем, — кивнул я, чувствуя тень улыбки. Мы прошли еще несколько метров, прежде чем Рид согрелся, и снова раздалось его коронное:

— Постой-ка!

Я замер, готовый к новой ветке, но раздавшейся выстрел был другим. Более глухим и отдаленным. Я не сразу понял, в чем дело. Но когда повернулся, увидел побледневшего Рида и расплывающееся пятно крови на моем камзоле.

Элеонора

Игра выдалась поистине жаркой и напряженной. Но вовсе не из-за карт, которые, как назло, шли мне в руки. И вовсе не из-за королевы, которая пыхтела каждый раз, когда проигрывала, а проигрывала она слишком часто. И даже не из-за взглядов всех сидящих за столом в мою сторону.

Дело было в одном общительном мужчине за этим столом, который сидел рядом. И, на удивление, даже не в Эндрю. Нет. Дело было в лорде Дернли.

— Элеонора, вы так великолепно играете! — несколько раз сказал он.

— Благодарю вас, мне просто везет, — покраснела я от очередного комплимента. Пожалуй, меня и так невзлюбили все играющие за постоянные победы, а Генри только накалял ситуацию. К негодующим игрокам присоединилась и Маргарет, которая пыталась приковать к себе все внимание лорда Дернли. Сестра придумывала изящные ходы. Заводила различные разговоры. Вот только это было бессмысленно. Генри за всем столом видел только меня!

— Какой блестящий ход, — восхитился он, когда я делала уже все возможное, чтобы проиграть.

— Случайность, — пробубнила я.

— Какое прекрасное кольцо, — вдруг сказала королева. Должно быть, и ей надоело неуместное восхищение Генри, и она поспешила напомнить, что я помолвлена и смысла восторгаться мною никакого нет. Я даже порадовалась, показывая дорогой подарок Адриана.

— Семейная реликвия рода Кеймов, — подытожила королева. Но, как оказалось, Дернли моя помолвка совсем не смущала.

— Прекрасное кольцо, — подтвердил он, — оно так идет к вашим глазам! Которыми вы так хитро смотрите в колоду.

Он улыбнулся. В этот момент я подумала, что Дернли фанатик. Должно быть, и нога у него не болела. Он просто любил играть в эту игру, и мне, как назло, попадались только выигрышные карты. Я постаралась вытащить самую крупную. Если отдам ее в начале игры, точно проиграю.

— Задумали что-то коварное? — улыбнулся Генри.

— Вовсе нет, — сказала я серьёзно, уже не зная, куда деваться от его излишнего внимания. А ведь Маргарет так старается привлечь его! Он задушил меня своим излишним общением во время игры, я даже забыла про Эндрю. Впрочем, забыть про него, как оказалось, было несложно. Бывший жених все время молчал и проигрывал. Пожалуй, он проигрывал сегодня даже больше, чем королева.

Я открыла последнюю карту и вздохнула от разочарования.

— И снова вы выиграли! Ну что за талант! — восхитился Дернли, когда мне впору было уже хвататься за голову. Да что же это такое? Я и не могла припомнить, когда удача была настолько на моей стороне.

По зонтику над нашим столом начали бить маленькие капли. Да и небо затянулось темными тучами. Хмурая погода расстроила всех сидящих за столом, кроме меня. В моей душе появилась надежда.

— Дождь начался, — заметила я. — Охота теперь закончится?

Обратилась к сидящим за столом, но теперь никто из присутствующих не желал со мной говорить. А во всем виновата удача, как будто