Присутствовали, как и всегда, лорд Мэннинг, сэр Джеймс и леди Агата, миссис Эплтон с братом, епископом Латимером, который приехал к ней сегодня с кратким визитом и в последнюю минуту попал в список приглашенных. Присутствие еще одного человека вызывало у Маркуса смешанные чувства — также в последнюю минуту Барбара внесла в список гостей неожиданно вернувшегося из Лондона Гаррета Мэннинга, племянника лорда Мэннинга. Маркус сам не знал, приятно ли ему видеть его за столом.

Гаррет был высоким и голубоглазым, но на этом его сходство с дядей и вообще семейством Мэннингов заканчивалось. Большинство Мэннингов рождались светловолосыми и белокожими, но Гаррет появился на свет смуглым и черноволосым, почти таким же черноволосым, как сам Маркус. Он обладал особым шармом, но от него не исходили тепло и дружелюбие, свойственные лорду Мэннингу. От него веяло настороженностью, и аура разврата, как ни странно, добавляла привлекательности и без того красивым чертам. Щегольская пуссета с бриллиантом в правом ухе усиливала впечатление. Маркус не нашел бы лучшего компаньона для вечера за игрой в карты или бутылочкой чего-нибудь крепкого или для визита в публичный дом. Он улыбнулся. Кроме разве что кузена Чарлза в те беззаботные деньки, когда тот еще не женился на Дафне. Гаррет во многом напоминал Чарлза и, как и Чарлз, нравился Маркусу… Чуть-чуть.

Время от времени, когда ему удавалось оторваться от созерцания завораживающего лица Изабел, Маркус внимательно изучал Гаррета. Его удивляло и его внезапное возвращение, и странная дружба с майором Уитли. Гаррет вовсе не выглядел человеком, чьи надежды убила помолвка Изабел. Он ничем не напоминал отвергнутого поклонника. С Изабел он держался вежливо и любезно, без лишней фамильярности. И хорошо, думал Маркус, не хотелось бы пускать ему кровь.

Джек произвел на всех неизгладимое впечатление. Дамы вились вокруг него, восхищаясь его отвагой, джентльмены засыпали вопросами о службе, интересовались его мнением насчет войны с Наполеоном.

Как и предсказывал Маркус, после одиннадцати стали посылать за каретами и экипажами, и начался неспешный разъезд. Им с Изабел не хватило времени поговорить наедине, однако Маркус улучил минутку, когда лорд Мэннинг остановился на крыльце переговорить о чем-то с Гарретом, и проговорил тихо:

— От Уитли ничего не слышно, правильно я понимаю?

Изабел кивнула:

— Ничего. Я боялась, что он пришлет еще записку, потребует встречи. Но он молчит. — Она закусила губу. — Это-то меня и беспокоит.

Маркус кивнул, как если бы ее слова подтвердили нечто, уже известное ему.

— Не волнуйтесь об этом, моя дорогая, — сказал он. — Помните, что вы теперь не одна. Я с вами, и я не позволю ни Уитли, ни кому-то еще нарушить ваше спокойствие. — Его взгляд сделался жестче. — Если он как-то свяжется с вами, сразу же известите меня.

— Он не из тех, кто легко сдается, — предупредила она.

Маркус хищно, по-волчьи улыбнулся:

— И я тоже.

Менее чем через час, когда Барбара пожелала им спокойной ночи и отправилась ко сну, Маркус и Джек потихоньку выскользнули из дома и поспешили к конюшням. Там они оседлали лошадей и двинулись в путь.

В четверти мили от Шербрук-Холла они придержали коней, чтобы в последний раз все уточнить, прежде чем разъехаться.

— Откуда вы знаете, что он придет на встречу с вами? — спросил Джек.

Маркус улыбнулся, но в улыбке его не было и тени веселья.

— Как я уже говорил, я отправил ему записку с просьбой прийти — от имени той леди, которая не пришла на рандеву вчера вечером.

Джек смотрел на него, нахмурившись. Мысль о том, что Уитли будет где-то далеко от гостиницы, когда он влезет в его номер через окно, очень нравилась ему. Но он все еще сомневался в плане Маркуса. Откуда, например, Маркусу знать, что Уитли не договорился еще о чем-то с той таинственной леди? Кстати, умение писать — нечастое явление среди того сорта женщин, с которыми путается Уитли. Как Маркус узнал, что она вообще умеет держать перо? Он прищурился. Кузен явно чего-то недоговаривает. Маркус играет в другую игру, а Джек твердо верил, что любая игра с участием Уитли опасна, и беспокоился о том, сможет ли его добродушный кузен справиться с этим человеком.

— План хорош — если все пойдет, как мы задумали, — неохотно признал Джек. — Однако мне не очень нравится, что вы выступите против него один на один.

Маркус бросил на него недобрый взгляд:

— А вот это уже оскорбление. Мало того что вы усомнились в том, хорошо ли я обыскал номер, теперь вы сомневаетесь в том, справлюсь ли я с трусливым хвастуном?

— Это не так. Уитли, может, и проныра, но у проныр тоже есть зубы, а вы никогда не сталкивались с такими, как он.

— О Господи! — с отвращением воскликнул Маркус. — Вы говорите точь-в-точь как Джулиан, Чарлз и моя мама. Возможно, вел я не такую богатую приключениями жизнь, как вы, и не совершал опасных, безрассудных поступков, как Джулиан и Чарлз, но уверяю вас, я в состоянии разобраться с Уитли. Ваше дело — добраться до «Оленьего рога» и проникнуть к нему в комнату. Обо мне не беспокойтесь. — Что-то темное и яростное промелькнуло в глубине его серых глаз. — Если хотите за кого-то волноваться — волнуйтесь лучше за Уитли.

Они разделились, Джек поскакал в сторону гостиницы, а Маркус срезал путь и направился к беседке у озера. Джеку предстоял довольно долгий путь, сам же Маркус менее чем через десять минут остановил коня, спешился и привязал его среди деревьев, обрамлявших озеро. Он выбрал это место отчасти потому, что Уитли упоминал его в первой записке к Изабел, отчасти потому, что сам его прекрасно знал. Оглядевшись, он решил, что сделал мудрый выбор.

Огромное озеро, разделявшее владения Мэннинга, дяди Изабел, и его собственные, раскинулось перед ним. Гладкая поверхность блестела в лунном свете, как стекло. Казалось, что края озера зазубрены — их скрывала тьма. В каких-то пятидесяти футах от озера беседка светилась призрачно-белым пятном. Небольшое строение с решетчатыми стенами обрамляли два огромных, выложенных камнем пруда с золотыми рыбками. Много лет назад лорд Мэннинг построил эту беседку с прудами в подарок своей жене. В центре каждого пруда возвышался трехъярусный фонтан, и вода журчала и шептала что-то в тишине весенней ночи. При жизни леди Мэннинг этот уголок видел много счастливых встреч друзей и родных, но в последние годы здесь мало кто бывал.

Маркус специально приехал пораньше, задолго до часа, назначенного Уитли, но подходил к беседке он все равно осторожно. Как он и ожидал, она оказалась пуста. Убедившись, что Уитли не прибыл заблаговременно, Маркус подошел к одному из прудов и всмотрелся в черную глубину. В бледном свете что-то вспыхнуло золотом. Выходит, золотые рыбки леди Мэннинг живут и здравствуют среди тростника и кувшинок, которые грозят полностью поглотить пруд? Маркус стоял на бортике пруда, на котором раньше леди сидели и кормили рыбок, и думал: а любит ли майор Уитли воду? Он надеялся, что нет.

Беседка и пруды располагались на открытом месте, и Маркус понимал, что если ему нужен элемент внезапности, он должен перехватить Уитли в лесу, который обрамлял озеро. Он знал, с какой стороны приедет Уитли. И это облегчало задачу. Он скрылся среди деревьев и занял позицию, которая лучше всего отвечала его надобностям.