Изабел покачала головой:

— Только когда у меня не будет выбора. — Ее глаза молили о понимании. — Я знаю, что я невыносима, но… — Она опустила глаза, посмотрела на свои руки, сжимавшие поводья. — Я не могу. Простите меня.

— Хорошо же, — с отвращением сказал Маркус. — Вы мне ничего не скажете. Давайте подведем итоги. Что я знаю? Вы уверены, что это не письмо и не дневник. Но что еще у него может быть против вас?

— Не знаю я! — простонала Изабел. — Я не понимаю, как… — Она осеклась и с горечью добавила: — Я просто не могу рассчитывать на то, что он блефует.

— Тогда будем исходить из того, что он не блефует. — Маркус нахмурился, прокручивая все в мозгу еще раз. — Вы должны были встретиться с ним вчера вечером… Где?

Изабел замялась:

— Очевидно, он изучил окрестности. Он хотел встретиться со мной в беседке у озера. Я не имела никакого желания с ним видеться и, зная, что в гостинице его не будет, использовала эту возможность, чтобы обыскать его номер. Понятия не имела, что вы займетесь тем же самым. — Она замолчала, будто ей внезапно открылось нечто поразительное, и прищурилась: — А вы что там делали? Вы так и не сказали.

— И не собираюсь говорить, — невозмутимо ответил Маркус: — Мои действия не имеют ничего общего с вами или вашей проблемой. — Он улыбнулся при виде возмущения, которое отразилось на ее лице. — Я тоже умею хранить тайны.

Изабел напряженно глядела вперед. Она хотела бы поспорить с Маркусом — но как тут поспоришь? Но почему все-таки он обыскивал номер Уитли? Ее затопило отчаяние.

— Но ведь вас-то он не шантажирует? — запинаясь, спросила она.

Маркус засмеялся:

— Нет, моя дорогая, он не шантажирует меня. Я слишком благопристойный джентльмен, чтобы кто-то вроде Уитли раздобыл на меня компрометирующие документы. А теперь забудьте о том, что я был у него в номере, и давайте сосредоточимся на вашей ситуации. Полагаю, вы больше не получали от него известий?

Изабел кивнула, и Маркус продолжил:

— Предположим, он не отступится так легко. Мы можем быть уверены, он снова свяжется с вами. — Он посмотрел на нее: — Вы с лордом Мэннингом приедете на ужин, который устраивает сегодня моя мать?

— Да, чтобы познакомиться с вашим кузеном Джеком. Джентльменом, который сопровождал вас вчера вечером.

— Джек вам понравится, — с улыбкой сказал Маркус. — К тому времени я придумаю, как обломать рога Уитли. А пока, — его улыбка померкла, и лицо сделалось жестким, — если вы получите от него весточку, немедленно пошлите за мной. — Он дотронулся до ее подбородка. — Сразу же, Изабел. Сразу же.

— Ну почему я снова чувствую себя вашей подопечной? — спросила она, ни к кому конкретно не обращаясь.

Маркус притянул ее ближе, так что губы его едва касались ее губ, и это ощущение сводило с ума.

— Я несказанно счастлив, что вы больше не моя подопечная, — хрипло проговорил он, — потому что иначе я не мог бы сделать этого…

Его губы нашли ее рот, и он впился в нее глубоким поцелуем, точно пробуя на вкус, впитывая ее аромат… Когда Маркус поднял голову, оба тяжело дышали, взгляд Изабел затуманился, подернулся дымкой, а его потемнел от желания.

Кобылка, которая до сих пор вела себя смирно, воспротивилась близости коня Маркуса и внезапно соскочила с тропы. Придя в себя, Изабел машинально натянула поводья и взяла озорницу под контроль, но момент был упущен. Не обращая внимания на эмоции, которые все еще вибрировали в ней, она сказала себе, что рада, что Маркус больше не целует ее, что он своим прикосновением не требует от нее покорности. Очень рада.

Он не сводил взгляда с ее рта. Его тело ныло от желания получить больше, чем простой поцелуй, но Маркус поборол примитивные инстинкты. Он же не собирается стащить Изабел с лошади и овладеть ею, как распалившийся боров. К тому же в таком случае она изрядно разукрасила бы ему физиономию, с улыбкой подумал Маркус. Он склонил голову:

— Если не будет новостей, увидимся сегодня в Шербрук-Холле.

Изабел кивнула и, умирая от страха и желания вновь оказаться в его объятиях и ощутить прикосновение теплых губ, развернула кобылку и исчезла в зарослях.

Так как сезон был в самом разгаре, то на ужин, который устраивала Барбара, чтобы представить Джека кругу соседей и друзей, собиралось гораздо меньше народу, чем могло бы в любое другое время года, однако это вполне устраивало Маркуса и Джека. Доверив все приготовления умелым рукам матери — как будто она позволила бы ему хоть слово вставить! — по возвращении домой Маркус позвал Джека в кабинет, и там они приятно провели время, укрепляя растущую между ними дружбу. Естественно, большую часть этого времени они говорили об Уитли, точнее, где он мог спрятать меморандум, который предположительно похитил в Конногвардейском полку. Также они обсуждали, когда Джеку лучше всего обыскать номер Уитли и убедиться, что Маркус ничего не просмотрел.

Маркус отчетливо представлял, насколько затянется ужин.

— Предлагаю, — сказал он, — провернуть все сегодня, когда гости разъедутся. Большинство тех, с кем вы сегодня познакомитесь, не станут задерживаться, те, кто помоложе и поэнергичнее, сейчас в Лондоне. Думаю, с последними гостями мы распрощаемся к полуночи, если не раньше. — Он бросил на Джека насмешливый взгляд: — Чем скорее вы успокоитесь насчет того, что я не проглядел меморандум вчера вечером, тем скорее мы сможем заняться другими вещами: например, где он держит этот чертов меморандум.

— Вы на удивление легко воспринимаете мои сомнения в вашей работе, — заметил Джек.

Маркус пожал плечами:

— Обыск комнат предполагаемых шпионов — не мой конек, я не специалист в этом деле. И существует, хотя и небольшая, вероятность того, что я мог пропустить что-то жизненно важное. Учитывая значимость того, что мы ищем, будет безрассудством не проверить все еще раз другим, более опытным, глазом.

Джек кивнул:

— А как вы собираетесь занять Уитли?

Маркус улыбнулся, и что-то в этой улыбке заставило Джека порадоваться, что он не майор Уитли.

— О, у меня есть планы касательно Уитли, — сказал Маркус. — И не волнуйтесь. Я намерен задержать его вдали от гостиницы надолго, так что вы сможете обыскивать комнату, сколько вам вздумается.

Ужин протекал гладко, и хотя мысли Маркуса были заняты другим, он даже получал от него удовольствие. Особенно нравилось ему наблюдать за выразительным лицом Изабел, когда гости поднимали за обручившихся тост за тостом и один за другим задавали вопросы о предстоящем бракосочетании жениха и невесты. Изабел запиналась и заикалась. Маркус время от времени проникался сочувствием к ней и ловко вступал в разговор, если она просила его об этом отчаянным взглядом. Все считали, что она очаровательна и ведет себя именно так, как подобает невесте. Маркус удивлялся: неужели никто не видит, что эта свадьба вовсе не радует ее?