Подполковник снова промолчал, думая про себя, что, очевидно, у этого эксперта есть особые полномочия, если он разговаривает в таком наглом тоне и готов заставить генерала отменить собственное распоряжение.

Дронго наконец коротко пересказал профессору разговор в больнице. Гуртуев удовлетворенно кивнул.

– Все правильно, он точно знал, что в четверг она будет дома у своих родителей, и звонил ей именно туда. Только этим можно объяснить ее желание прогуляться до соседнего дома. Очевидно, он сообщил, что будет ждать именно там.

– Зачем? – не выдержал Мякишев. – Зачем она согласилась на встречу?

– Этого мы пока не знаем, – ответил Гуртуев, – но, полагаю, психотип преступника становится понятен. А это уже очень много. Он дважды применяет схожую тактику и при этом тщательно готовит свои преступления. Они не спонтанные, когда преступник совершает злодеяние в состоянии аффекта или внезапно вспыхнувшего желания, а хорошо продуманные. Полагаю, коллега, что и здесь срабатывает возможный «эффект бумерганга». Возможно, когда-то он пытался сделать нечто похожее спонтанно и допустил роковую ошибку. Может, попал в тюрьму или испытал достаточно сильное потрясение.

– Нет, – ответил Дронго, – в тюрьме он наверняка не был. Я спрашивал у главврача больницы, какой была убитая жена вице-губернатора. Она не стала бы даже разговаривать с бывшим заключенным, который никак не мог заинтересовать ее своим интеллектом.

– У нас в тюрьмах и профессора сидят, – не выдержал Мякишев.

– Там он озлобился бы, замкнулся в себе и не стал бы так тщательно готовить будущие преступления, – возразил Дронго. – Вы же знаете, какая судьба ждет насильников и педофилов в колониях и тюрьмах. При одной мысли об этом становится страшно.

– Будет страшно, если мы быстро не вычислим этого типа, – прервал разговор Резунов. – Идемте к генералу, попытаемся его убедить. Кажется, вы нашли сегодня достаточно убедительные факты. Подполковник Мякишев, вы идете с нами?

– Да, – выдавил из себя Мякишев, – конечно, иду.

Убеждать генерала долго не пришлось. Он работал в милиции больше двадцати пяти лет и начинал еще в уголовном розыске. Именно поэтому, выслушав пришедших к нему визитеров, он согласился с их доводами и даже выделил дополнительно пятерых сотрудников в помощь группе Мякишева, сразу же отправившейся в институт на беседу с сотрудниками. Гуртуев остался в управлении работать с документами. А сам Дронго решил побеседовать с консьержкой, которая после перенесенных переживаний слегла и не выходила на работу. Он взял с собой капитана Павленко, и они собрались ехать в его машине. Но уже в салоне Дронго вдруг посмотрел на часы и изменил свое решение, попросив капитана:

– Поверни в сторону вашей областной администрации.

– Хорошо. А зачем вы туда едете?

– Хочу задать пару вопросов водителю вашего вице-губернатора.

– Не нужно, – попросил капитан, – он не будет с вами разговаривать.

– Почему?

– Без согласия хозяина он не скажет ни слова.

– У меня будут только два вопроса.

– Даже если один. Вы должны понимать, у нас здесь особые законы. Его уже допрашивали сотрудники ФСБ, ведь он последний, кто видел женщину живой.

– Именно поэтому мне и нужно с ним переговорить, – упрямо повторил Дронго.

– Он не станет с вами разговаривать, но все же попытайтесь.

– Послушайте, Олег, – резко проговорил Дронго, – вы ведь совсем молодой человек. И должны твердо уяснить, что перед законом все равны. И ваш подполковник Мякишев, и вице-губернатор, и его водитель, и даже генерал. Все абсолютно равны. И я разговариваю с людьми не из собственного удовольствия, а для успешного поиска очень опасного преступника.

– Я все понимаю. Но здесь не Москва, – напомнил Павленко, – у нас губернатор – царь и бог, а его заместитель, соответственно, – заместитель царя и бога. Весь город знает о том, что случилось с госпожой Поповой, и весь город обсуждает это событие. Складывается ощущение, что ее муж в чем-то лично виноват. Я имею в виду не убийство супруги, а само событие. У нас здесь провинция, и, если убили жену такого высокопоставленного чиновника, в этом отчасти виноват и он сам. Во всяком случае, многие так считают. Если бы осудили тех молодых людей, тогда все было бы правильно. Двое парней, один из которых судимый, нигде не работающие, любители выпить, напали на несчастную женщину, когда она гуляла у своего дома. Это было бы понятно. Но эксперты вынесли другое заключение. У нас даже генерал им вначале не поверил, приказал перепроверить еще раз. А подполковник Мякишев был вообще в ужасном состоянии, он ведь был уверен, что преступление уже раскрыто.

– Да, конечно, – примирительно произнес Дронго, – вокруг этого убийства складывается определенный психологический фон. Но даже несмотря на все эти сложности, нам нужно продолжать расследование.

– Приехали, – сообщил Павленко. – Машины областной администрации стоят вот с этой стороны, там есть свой гараж и свои дежурные.

– Идемте со мной, – попросил Дронго.

Павленко нахмурился, было заметно, что он колеблется.

– Я скажу, что приказал вам сопровождать меня, – успокоил его Дронго.

Капитан усмехнулся и вышел из машины. На часах было около двенадцати. Павленко показал на черный «Мерседес» вице-губернатора, и они подошли ближе. Водитель отсутствовал, и Павленко, заглянув в окно стоявшего рядом «Мерседеса», спросил:

– А где Равиль?

– Сейчас подойдет, – кивнул тот, не выходя из машины. Водители губернатора и вице-губернаторов сотрудников милиции не боялись, чувствуя себя неуязвимыми и защищенными.

– Не волнуйтесь, – успокоил Павленко Дронго. – Не надо так нервничать. Водитель Попова татарин или башкир?

– Татарин. Равиль Нигматулин, – ответил капитан. – Его допрашивали в ФСБ целый день, но у него абсолютное алиби. Он высадил госпожу Попову у дома и сразу уехал. Проверяли по минутам, даже по секундам. Он не успел бы ничего сделать. Через четыре минуты был уже здесь, камеры точно зафиксировали. – Он вдруг замолчал и кивнул в сторону, откуда к ним шел молодой человек лет тридцать или немного больше. В темном костюме, светлой рубашке, среднего роста, тщательно выбритый. Он подошел к «Мерседесу», хмуро кивнул Павленко и открыл дверцу. – Равиль, – подозвал его капитан, – это эксперт, прилетевший из Москвы. Он возглавляет группу, расследующую убийство Поповой. Сейчас был у нашего генерала и хочет у тебя что-то спросить.

Про генерала он сказал нарочно, чтобы произвести впечатление. Равиль захлопнул дверь машины и подошел к Дронго.

– А Кирилл Игоревич знает? – спросил он.

– Конечно, – ответил Дронго, – он вчера приезжал ко мне в гостиницу. Наверное, вы его и привозили.

– Я, – сразу успокоился Равиль. – Что вы хотите узнать?

– В тот день вы привезли госпожу Попову домой, как она себя вела? Была спокойной? Нервничала? Торопила вас? Или, наоборот, просила не торопиться? Как она себя чувствовала, как себя вела?