Пока Китти произносила эту тираду, брови Рэдклиффа ползли вверх, а когда она умолкла, он с решительным щелчком захлопнул табакерку.

– Боже мой, вы правы, – сказал он, и в глазах его сверкнуло нечто похожее на одержимость. – Как нерадиво с моей стороны! Отныне посвящаю себя достижению ваших целей, мисс Тэлбот.

– Правда? – спросила она, немного встревоженная этой сменой настроя.

– О, я стану вернейшим вашим слугой, – заверил он.

Китти встревожилась не напрасно, поскольку очень быстро стало очевидно, что предложение Рэдклиффа было внушено чрезвычайно злонамеренным духом озорства. На остаток вечера он приклеился к ней, как раздражающая тень, шепча на ухо «полезные» замечания по поводу каждого джентльмена, с которым она перемолвилась словом или обменялась взглядом.

– Слева от себя вы увидите мистера Торнбери, – бормотал он сейчас sotto voce[16]. – Четыре тысячи в год, в целом неплохо, но безумен, знаете ли, это у них семейное. Он застрелит вас в первую же неделю, приняв за лисицу или еще кого-нибудь. Вон тот джентльмен, с другой стороны, не безумец, что говорит в его пользу. Но весь изрешечен оспой, как я слышал. Что для вас перевесит?

Она пыталась не обращать внимания, но он жужжал, как исключительно громкая и надоедливая муха, и отвлекал настолько успешно, что Китти невольно прислушивалась вопреки всем своим стараниям. Время от времени вдохновение его оставляло, и, не сумев вспомнить пикантные подробности относительно очередного проходящего мимо молодого мужчины, он шептал просто «богат» или «беден».

– Вы не могли бы прекратить?! – прошипела она, когда стало очевидно, что используемая ею тактика – не обращать внимания – безуспешна.

– Я всего лишь пытаюсь помочь, дорогая мисс Тэлбот, – ответил он с напускным раскаянием. – Проявляю отзывчивость, а это означает, что я не могу позволить вам вступить в беседу с недостойным кандидатом, оставив вас без честного предупреждения.

– Кто-нибудь вас услышит, – угрожающе прошептала она.

– Так и быть, им тоже не помешает предупреждение, – промолвил он великодушно.

Она огляделась в поисках спасителя и улыбнулась приближающемуся джентльмену. Но улыбка скорее отпугнула его, чем привлекла, поскольку он свернул в сторону.

После того как тот же маневр повторили еще несколько мужчин, она с ужасом осознала:

– Теперь все считают, что вы за мной ухаживаете! Боже правый!

К счастью, это открытие потрясло и Рэдклиффа – он растерял все свое озорство, и Китти воспользовалась моментом, чтобы скрыться в толпе. Он уже однажды погубил плоды ее усилий, неужели он превратится для нее в вечное проклятие? Китти незаметно для себя оказалась у стола с угощением, постояла там немного, притворяясь, что восхищается пиром, но в действительности высматривая нового партнера для танца. Заметила лорда Ардена, с его масленой ухмылкой, скользящего по направлению к ней, и поспешно отвернулась. Пересеклась взглядами с привлекательной вдовой – на ее пышном бюсте сияло море драгоценностей, – и, поскольку леди радушно улыбнулась, Китти заставила себя приблизиться к ней, пусть и неохотно.

За время пребывания в Лондоне Китти научилась не доверять подобным леди. Насколько она успела понять, переговоры по поводу заключения (или расторжения) брачных союзов всегда осуществлялись этими целеустремленными дамами от имени их подопечных. Они не вели открытых сражений, действовали неприметно – организовывали знакомства, манипулировали, без колебаний устраняли соперников, – однако тщательно планировали каждую военную кампанию с беспощадностью истых головорезов.

– Мэм, – вежливо произнесла Китти, присев в реверансе, но не зная, как обратиться к собеседнице.

– Мисс Тэлбот, не так ли? – сердечно откликнулась та. – Леди Кингсбери. Как поживаете? Скорее притворитесь, что между нами серьезный тет-а-тет, иначе лорд Арден пригласит вас на танец.

В ее глазах сверкало дружелюбное озорство, и Китти мгновенно прониклась к ней симпатией.

– Скажите… – Леди Кингсбери наклонилась к ней с преувеличенной доверительностью. (Краем глаза Китти отметила, что лорд Арден развернулся.) – Вы действительно близки к тому, чтобы поймать самую заманчивую добычу сезона? – Она кивнула в сторону Рэдклиффа, разговаривавшего с матерью.

Это было сыграно так умно – располагающе, с оттенком дружеского обмена сплетнями, – что у Китти от восхищения перехватило дыхание. Будь она хоть на йоту менее проницательна или хоть немного заинтересована в Рэдклиффе, она поддалась бы искушению обсудить эту тему с собеседницей.

– Боюсь, не понимаю, что вы имеете в виду, миледи, – сказала она. – Если вы говорите о лорде Рэдклиффе, я знакома с ним только через его семью.

Вдохновленная, по-видимому, тем же злонамеренным духом, который подстрекал Рэдклиффа весь вечер сидеть занозой в ее боку, она невинно продолжила:

– Но, насколько мне известно, он действительно вернулся в Лондон, чтобы найти жену, и я уверена, что его амбиции значительно выше, чем моя скромная персона.

Леди Кингсбери сочувственно пощелкала языком, но было заметно, что мыслями она унеслась далеко отсюда. Китти почти видела, как дама прокручивает в голове эту аппетитную подробность. Попрощавшись с ней, леди Кингсбери устремилась к подругам. Да, новость распространится до конца вечера, и вскоре Рэдклифф окажется слишком занят, чтобы досаждать Китти.

– Мисс Тэлбот, полагаю, этот танец за мной?

Она обернулась и увидела заметно вспотевшего мистера Пембертона. Заглушив прозвучавший в голове голос Рэдклиффа: «Богат, но гнусен», – она с улыбкой приняла приглашение. К мистеру Пембертону Китти испытывала смешанные чувства. Этого высокого обладателя пышных усов и чрезвычайно покровительственных манер Китти сочла бы до отвращения скучным, если бы могла позволить себе роскошь собственного мнения. Как бы то ни было, восемь тысяч годового дохода значительно повышали привлекательность его кандидатуры.

Пара закружилась в быстром контрдансе, и Китти порадовалась, что фигуры танца не позволяли вести продолжительные беседы. Очевидно, мистер Пембертон пребывал в уверенности, что Китти мечтает расширить свои познания относительно продления Риджент-стрит на запад.

– Как знают немногие… – начал он объяснять, прежде чем танец развел их в разные стороны, – кирпичи… ужасно необразованные… не поверили бы…

Он даже не пытался приостановить лекцию, когда Китти отдалялась, поэтому она не могла дослушать до конца ни одно предложение. Судя по выражениям лиц остальных дам, каждая получала свою часть тирады во время смены партнеров. К счастью, Пембертон не нуждался ни в чем, кроме внимания, каковое Китти ему с улыбкой предоставляла. Танец закончился, мистер Пембертон приблизился к ней, окрыленный успехом, и вознамерился продолжить разговор.

– Прошу простить, Пембертон, но, полагаю, следующий танец мой, – прозвучал слева от Китти глубокий голос.