Делалось все возможное, чтобы привлечь внимание всех народов мира к обороняющейся Финляндии. Мировая пресса освещала финскую войну в благоприятном для нашей страны духе; народ Финляндии не испытывал недостатка в сочувствии. Важно было и то, что на фронтах мировой войны царило затишье; взоры всего мира были прикованы к неравной борьбе Финляндии, противостоящей нападению страны, превосходящей ее в пятьдесят раз.

Парламент 10 декабря направил обращение правительствам иностранных государств. В нем говорилось, что наш восточный сосед предпринял наглое нападение на Финляндию, которая не дала ни малейшего повода для войны. В обращении выражалась надежда, что цивилизованный мир не оставит нас сражаться в одиночку против гораздо более сильного противника.

Наша страна стала получать оружие из Швеции, Франции, Англии и Соединенных Штатов, мы получили доступ к финансовым кредитам. Мы смогли продолжить борьбу, хотя главнокомандующий докладывал, что боеприпасов хватит только на две недели.

Когда первые атаки были успешно отбиты и ситуация на фронте стабилизировалась, настало время вернуться к вопросу о достижении мира путем переговоров. К нам снова начали поступать предложения о посредничестве. Пааво Пайула, наш посол в Копенгагене, от лица датского правительства обратился с таким запросом; Швеция дала понять, что может снова предложить свои услуги. Министр иностранных дел Норвегии Хальвдан Кот написал мне дружеское письмо, в котором рассматривал возможность заключения мира.

Позже мы получили сообщение П. Ю. Хюннинена, нашего посла в Эстонии. Он писал, что эстонский министр иностранных дел Антс Пиип через эстонского посла в Москве получил информацию: Финляндия может обрести мир посредством некоторых уступок, первой среди них был полуостров Ханко. Кроме того, финский министр иностранных дел должен был подать в отставку. Мы ответили, что Ханко не может быть уступлен ни при каких обстоятельствах, а Советскому Союзу не следует диктовать, из кого должно состоять финское правительство.

С посетившим Финляндию Рикардом Сандлером, бывшим министром иностранных дел Швеции, мы обсудили вопрос о наших шансах на мир. Он знакомился с Северной Финляндией и по моей просьбе запланировал свое возвращение в Швецию через Хельсинки. Рюти и я имели с ним долгую беседу; он согласился с тем, что продолжение войны весьма опасно, поскольку может побудить Финляндию и Скандинавские страны отказаться от своего нейтралитета.

Все варианты обсуждались в комиссии по внешнеполитическим делам, но решение о внешнеполитическом курсе не удавалось принять. Сначала общее мнение склонялось к тому, что правильнее всего обратиться к Германии, но 9 января комиссия окончательно выбрала Соединенные Штаты, запросив правительство через посла Шёнфельда, чтобы оно обратилось к правительствам Советского Союза и Финляндии с предложением посреднических услуг для заключения перемирия и начала переговоров о мире. В нашем обращении также содержалась просьба к Соединенным Штатам подключить Италию к этому процессу. Но это «предприятие» провалилось.

В начале января Финляндия добилась значительных успехов на различных фронтах. Это давало основание для оптимизма в отношении мирных переговоров. И сейчас имело смысл воспользоваться германским посредничеством.

Чтобы подкрепить эту идею, я пригласил германского посла в Хельсинки Виперта фон Блюхера в МИД для обсуждения ситуации. Фон Блюхер был опытнейшим дипломатом и широко информированным человеком. Он всегда был рад обменяться взглядами по любому вопросу и проявлял недюжинную осведомленность. Сказать по правде, он не выглядел убежденным нацистом, хотя искренне служил своим хозяевам.

На этот раз его визит превратился в обширную дискуссию, которая затронула отношения между Германией и Финляндией. Когда я выразил свое удивление нынешним отношением Германии к Финляндии, Блюхер начал нападать на позицию Финляндии, обвиняя нас в неблагодарности, несмотря на помощь, полученную нами в 1918 году. Он видел выражение этой неблагодарности в том недружественном отношении Финляндии, которое в последние годы она проявляла к Германии. Я пытался свести беседу к обсуждению возможностей окончания финской войны, существующих на настоящий момент. Старался показать ему, что появление нового фронта на севере не в интересах Германии. А такая опасность была вполне реальной, если бы война затянулась надолго. Финляндия, со своей стороны, желала бы оставаться нейтральной и не примыкать ни к одной из соперничающих групп государств.

Нужно отметить, что Германия различными способами старалась перекрыть Финляндии пути получения оружия. Германским заводам не разрешалось поставлять нам оружие даже по заказам, размещенным еще до начала войны. Не был дозволен транзит по территории Германии оружия, заказанного нами в других странах. Так, например, партия итальянских самолетов проделала путь до Щецина, где Германия отказалась впустить их. В результате весь груз был возвращен в Италию. Подобные действия ясно показывали, что Германия оказалась на стороне нашего противника.

Блюхер сказал, что Германия не может позволить странам Запада основывать свои базы на севере. Если им для таких целей будет предоставлена территория, то для Германии подобные действия станут casus belli.[17] Что касается отношения Германии к финской войне, он сформулировал свои мысли в следующих словах: «An dem finnischen Kriege ist Deutschland unbeteiligt». («Германия не участвует в финской войне».)

Но меня интересовал вопрос, захочет ли Германия выступить в качестве посредника между Финляндией и Советским Союзом. Сказав, что Финляндия ищет пути к миру, я заметил: нас интересует мнение германского правительства по этому вопросу.

Блюхер заметил, что, по его личному мнению, настоящий момент неудачен для начала переговоров, поскольку Советский Союз в войне с Финляндией до сих пор только терпел поражения. Тем не менее он пообещал запросить свое правительство относительно его позиции.

Затем я перешел к вопросу о торговле между Германией и Финляндией, который не двигался с места, хотя еще в конце прошлого года было решено расширить соглашение о торговле между нашими странами. Я настаивал на том, чтобы германские суда, бесцельно простаивающие в германских портах на Балтике, были направлены в Финляндию с грузами, а на обратном пути взяли бы на борт наши товары. Блюхер объяснял, что советская блокада Финляндии препятствует свободному проходу судов. Он предложил направлять эти суда в Стокгольм. Финляндия, по его словам, могла бы отправлять туда свой экспорт и получать там импортные поставки. Он просил финское правительство как можно серьезнее отнестись к этому предложению. Стало ясно, что Германия хочет получать экспортные товары из Финляндии, но, будучи партнером Советского Союза, не может нарушить блокаду.

На этом беседа закончилась. Было необходимо выдержать паузу, чтобы посмотреть, есть ли шанс у Германии довести до сведения Москвы наши намерения.

Мы старались держать эту встречу в строжайшем секрете, но произошла утечка информации. Первое известие пришло от нашего посла в Копенгагене Пааво Пайула, который передал, что германский посол в Москве граф Шуленбург сказал в разговоре с датским послом в СССР: Германия надеется на заключение мира между Финляндией и Советским Союзом. После этого в международной прессе появились заметки с сообщениями о намерении Германии выступить в качестве посредника. Возможно, поэтому Сноу, британский посол в Хельсинки, явился ко мне с визитом, чтобы выяснить, имеют ли какое-нибудь основание слухи о германском посредничестве. Я не стал посвящать его в детали нашей договоренности; я только сказал, что никаких предложений о посредничестве мы не получали. Затем я сказал, что через Данию нам стало известно о таких разговорах в Москве.