Когда мы устраивались в тесных помещениях стадиона, отведенных министерству иностранных дел, кому-то пришла в голову мысль, что мы должны отметить День независимости. Время было военное, и все выглядело весьма сумрачно. Но мы сейчас сражались именно за свою независимость. Важно было показать, что финское правительство не «бежало в неизвестном направлении», как утверждало московское радио; продемонстрировать, что все правительство находится в Хельсинки. Иностранные журналисты и фоторепортеры стали бы свидетелями того, что караул не покинул своих постов.

Поскольку президентский дворец, где обычно проводились приемы, по понятным соображениям исключался, нам пришлось срочно искать другое место.

Я поручил сотруднику министерства иностранных дел Пяйвё Тарьянне, ныне послу Финляндии в Дании, оценить зал приемов Государственного совета, но его не отапливали, а окна нельзя было затемнить.

Пришлось искать другое место. Наконец, гостиница «Кемп» согласилась предоставить нам свой зал для приемов, но у них не было ни продуктов, ни официантов, чтобы сервировать стол. Севери Коскинен, управляющий сетью ресторанов «Эланто», обещал помочь.

Шеф протокола Рафаэль Хаккарайнен быстро организовал рассылку приглашений. Число приглашенных, разумеется, было куда меньше, чем обычно. Но на этот раз нельзя было собирать в одном месте так много народа. Мы направили приглашения представителям иностранных государств, иностранным и отечественным журналистам. Поскольку прием проводился в условиях военного времени, то в приглашениях указали, что гости могут быть в повседневной одежде.

Когда 6 декабря, из-под плотной завесы падающего снега, мы входили в зал приемов гостиницы «Кемп», я чувствовал некоторое беспокойство, как все пройдет. Но мое беспокойство оказалось напрасным, все было в полном порядке. Приглашенные расточали комплименты великолепно сваренному кофе и вкусной выпечке.

Туалеты соответствовали указанию в пригласительном билете. Никто не пришел во фраке или в вечернем костюме. Дамам тоже не пришлось ломать голову над тем, в каком платье появиться. У них была другая проблема: прийти на прием в шляпке или без нее. Облачение одного из приглашенных привлекло мое особое внимание: Ууно Ханнула, министр образования, выделялся свитером плотной вязки и высокими туристическими ботинками. Заметив мой критический взгляд, он объяснил: «А я именно так хожу каждый день». Весь период Зимней войны он проходил в этом одеянии, иногда еще нацепляя на руку белую повязку репортера. Он говорил, что с ней ему проще попадать туда, куда он хочет.

Хотя мысли всех присутствующих были сосредоточены на военных проблемах, общая атмосфера не казалась гнетущей. Президент оживленно общался с приглашенными; а те старались делать вид, что все идет как надо. Газетчики выискивали себе подходящие жертвы, а вспышки блицев фоторепортеров запечатлевали свидетельства того, что президент и кабинет министров присутствуют на приеме в плоти и крови.

Вечер прошел удачно, приглашенные остались довольны, что этот день был отпразднован, несмотря на войну. Мне вспоминается долгий разговор с американским послом Шёнфельдом. Посол обстоятельно разъяснил мне позицию Соединенных Штатов, со вниманием выслушал мои суждения о ситуации.

Когда поздним вечером мы вышли с этого уникального приема, обстановка на улице сразу напомнила нам, что мы живем в военное время. Темнота на улицах была даже более непроницаемой, чем раньше. Но прием достиг своей цели: мировая пресса напечатала о нем отчеты и развеяла миф о правительстве, которое «бежало в неизвестном направлении».

В начальный период войны мы сделали несколько попыток различными способами войти в контакт с советским правительством. Одной из них стало радиообращение, которое я сделал 15 декабря на русском, финском и шведском языках. Оно было адресовано господину Молотову. В обращении я прежде всего сказал о переговорах, которые мы вели в Москве. В ходе этих переговоров мы высказали готовность пойти на уступки, хотя советское правительство не имело законных прав предъявлять свои требования. Перед отъездом мы выразили надежду на то, что переговоры будут продолжены; вина за их срыв целиком ложится на Советский Союз, который разорвал дипломатические отношения с Финляндией, а затем напал на нашу страну. Но даже после этого мы стремились решить разногласия мирным путем, прибегая к посредничеству Соединенных Штатов, Швеции и Лиги Наций. Но Советский Союз ясно продемонстрировал, что он не желает слышать наших предложений. Затем я сказал: «Поэтому я обращаюсь к вам по радио, желая задать несколько вопросов».

Первый вопрос был, действительно ли оборона Ленинграда была истинной причиной конфликта и как согласуется с этим организация «демократического» правительства в Териоки? Налицо желание покорить Финляндию власти Советского Союза.

Далее я вспоминал цитату из речи Сталина, которую прочитал на стене одного из павильонов большой сельскохозяйственной выставки в Москве: «Чужой земли мы не хотим ни пяди, но и своей вершка не отдадим». Как это согласуется с нападением на маленькую миролюбивую Финляндию?

В конце выступления я спросил: «Намерены ли вы возобновить переговоры и этим продемонстрировать, что ваши принципы не являются просто агитками?»

Единственной реакцией стал пресс-релиз, распространенный агентством новостей ТАСС, чтобы дать нам понять — ответа, скорее всего, не будет.

Премьер-министр Рюти произнес речь по радио 8 декабря, торжественно заявив, что воля Финляндии к миру крепка, но страна будет противостоять агрессии всеми силами, имеющимися в ее распоряжении. Даже если страна будет оккупирована, люди выйдут на улицы, чтобы продемонстрировать свое неприятие этого факта.

Получив в свои руки бразды правления, мы в комиссии по внешнеполитическим вопросам Государственного совета сразу начали искать способ выйти из этой войны. Вопрос был поднят на первом же ее заседании, состоявшемся не позднее 4 декабря. Члены комиссии были проинформированы о том, что от шведского посла в Москве господина Уинтера получено известие: сейчас никаких переговоров с Советским Союзом быть не может. Советский Союз даже не принял услуги Швеции в качестве посредника, поскольку он достиг соглашения по всем финским проблемам с правительством Куусинена. Я высказал мнение, что смена нашего правительства произошла слишком поздно, поскольку Советский Союз уже организовал марионеточное правительство в Териоки. Поэтому нам не избежать войны, нужно снабдить армию оружием. Паасикиви разделял мое мнение, потому что не было возможности начать переговоры. Оставалось просить Соединенные Штаты и Англию о поставках вооружения. Переговоры станут возможны, когда Советский Союз почувствует наше сопротивление.

Мы принялись работать в этом направлении. Для этой цели была организована специальная служба, во главе которой встал министр торговли В. А. Котилайнен, она должна была вести коммерческие переговоры. Служба не испытывала недостатка в добровольцах. Известные бизнесмены предоставили себя в распоряжение правительства без всякого вознаграждения, чтобы обеспечить внутренние поставки и проводить переговоры с контрагентами за границей. В те трудные месяцы, что нам предстояли, деловые «люди года» (этот титул был их единственной наградой) были большим подспорьем.