В 02:30 И.И. Масленниковым был подписан приказ № 047, который предписывал войскам перейти в наступление в 12:00 11 декабря.

252-я сд с приданными 915-м и 908-м сп 246-й сд, а также одним стрелковым батальоном 174-й сд должна была, наступая в направлении Деревнище, Мамулино, освободить Деревнище и Борихино, а затем юго-западную часть Калинина во взаимодействии с 243-й сд и частями 31-й армии.

246-я сд оставшимся в её составе 914-м сп должна была овладеть Красново, а затем занять Даниловское. Наконец, от 243-й сд требовалось наступать на Калинин в направлении Лебедево, и, пройдя город насквозь с севера на юг (!), освободить его совместно с 252-й сд и 31-й армией[225].

Следует отметить, что уже к 08:00 оправдались опасения И.С. Конева в отношении плохой разведки позиций противника[226]. В полосе наступления 243-й сд 906-й сп ночью и утром силами 2-го батальона продвинулся вперед и, захватив сразу две линии пустых окопов и блиндажей, вышел в район Артиллерийского и Перекопского переулков. В ходе уличного боя был ранен комбат старший лейтенант Максимов. 1-й батальон полка в это же время одной ротой вел бой за улицу Рабочая Слобода[227]. Двум другим полкам, 910-му и 912-му, добиться сколь-нибудь существенного продвижения не удалось.

Днем в дивизию пришла шифрограмма из штаба армии следующего содержания: «Оставление противником двух линий окопов Вами своевременно не обнаружено. Это свидетельствует о плохой разведке дивизии. Проявляйте больше дерзости, организованности и непрерывности разведки, иначе противник, оставив незначительное прикрытие, уйдет из-под удара окружения»[228]. Интересно, что Масленников практически дословно повторил слова, сказанные ему в ходе ночных переговоров Коневым.

В 13:30 командарм известил Конева шифром, что в связи с неготовностью артиллерии наступление основной группировки армии началось в 13:00, то есть на час позже установленного срока. При этом Масленников сообщил об организации «демонстративного наступления» 932-го сп из района Межурка на западную окраину Калинина и станцию Дорошиха, а также одного стрелкового батальона 908-го сп из леса севернее Дмитровского в направлении Мигалово и 914-го сп из района Бор в направлении Красново. Целью этих действий являлось скрытие направления основного удара и рассредоточения артиллерийского огня противника[229].

Судя по оперативной сводке штаба армии, основное наступление 252-й сд началось даже не в 13:00, а в 14:15[230]. Согласно вечернему донесению командарма в штаб фронта, оно фактически закончилось провалом. Подразделения 924-го сп 252-й сд, частично переправившись через Волгу южнее Черкасово, тут же попали под сильный огонь противника, и дальше продвинуться не смогли. Не удались и «демонстративные» действия – 932-й сп был остановлен огнем и проволочными заграждениями западнее Дорошихи. Правда, 914-му сп 246-й сд удалось зацепиться за южный берег Волги северо-западнее Краснове, но само по себе это не давало никаких гарантий[231].

День 11 декабря заканчивался принятием Ставкой важных решений в отношении Калининского фронта. В ходе вечерних переговоров И.С. Конева с А.М. Василевским были согласованы кандидатуры командующего и заместителя командующего нового объединения, передаваемого фронту – 39-й армии. В директиве Ставки ВГК № 005622 от 11 декабря на должность командарма назначался генерал-лейтенант И.И. Масленников, на должность его заместителя – теперь уже бывший командующий 39-й армией генерал-лейтенант И.А. Богданов. На должность командарма-29 было решено назначить командира 133-й сд генерал-майора В. И. Швецова[232].

39-я армия, сформированная в ноябре 1941 года в Архангельском военном округе и состоявшая в основном из недавно сформированных необстрелянных стрелковых дивизий, передавалась фронту на перспективу, варианты её использования ещё требовалось разработать. В силу сроков развертывания в районе Торжка эта армия изначально не рассматривалась как участник сражения за Калинин. Её прибытие должно было придать Калининской наступательной операции новый размах, расширить масштабы наступления. Фактически новый командующий объединением И.И. Масленников продолжал руководить войсками 29-й армии, которой в ближайшие дни предстояло решить ряд непростых задач.

Утром 12 декабря соединения 31-й армии продолжили попытки прорвать оборону противника. 256-я сд силами 934-го сп снова попыталась взять Колесниково, но все три предпринятые атаки захлебнулись под сильным огнём оборонявшихся немцев, в результате чего стрелковые батальоны снова отошли на исходные позиции в районе деревни Вишенки[233].

Соседняя 250-я сд в соответствии с частным боевым приказом штаба армии № 37, отданным в 21:00 11 декабря, вела бой за Аксинькино, также не добившись в течение дня каких-либо успехов. Интересно, что в ходе вечерних переговоров с И.С. Коневым командующий 31-й армии отметил наличие на участке дивизии немецких частей «неустановленной нумерации»[234]. Судя по всему, речь шла о 254-м пп 110-й пд, подход которого к линии фронта не был вовремя замечен советской разведкой.

Тяжелые бои разгорелись в полосе наступления 247-й стрелковой дивизии. По приказу она должна была овладеть районом Гришкино, Бурашево, чтобы затем наступать на Раслово[235]. В Гришкино противником дивизии Рыжкова был 1-й батальон 471-го пехотного полка 251-й пд с приданными противотанковыми орудиями 14-й роты 451-го пп. В 07:30 пехота 1-го сп 247-й сд перешла в атаку на немецкий опорный пункт, но безрезультатно[236].

В 11:30 началась вторая атака на Гришкино. Теперь на помощь стрелковым полкам пришли легкие танки 159-го отб. Как отмечалось в донесении представителя штаба 31-й армии генерал-майора А.Д. Березина (119-й сд к тому моменту командовал бывший начальник штаба дивизии М.И. Щедрин), взаимодействие танкистов и пехоты было «отработано и проверено». Однако в 11:30, не дойдя до Гришкино буквально 100 метров, 1-й и 2-й сп залегли под пулеметным огнем противника, при этом была отмечена привычная проблема советской пехоты начального периода войны – слабое использование стрелкового оружия[237].