Над приютом до самого утра раздавались выстрелы, громкие крики и хлесткие звуки ударов.

Весь следующий день был посвящен разработке плана по похищению ключа от дома комендантши Коптильды. Пока Копотун с подбитым глазом рисовал во дворе приюта новый приветственный плакат, а Федусей и Мисса стучали молотками на крыше, заделывая дыру, воспитанники собирали ягоды на плантациях. Аграфена, Триш и Пима собрались в дальнем углу амбара.

– И как мы украдем у нее ключ? – спросил Триш. – Она постоянно таскает связку на поясе. Не на секунду с ним не расстается.

– Расстается, – задумчиво произнесла девочка. – Когда моется в приютской купальне.

Коптильда любила мыться. Она через день принимала ванны, да к тому же два раза в неделю топила в приюте баню, куда никого не пускала.

– Предлагаешь залезть к ней в купальню?! – ужаснулся Пима.

– А у тебя есть другие предложения?

– Это без меня! – наотрез отказался мальчик. – Я к ней туда не полезу.

– Нужно только пробраться в раздевалку, – сказала Аграфена. – Никто не заставляет тебя лезть к ней в помывочную.

– А я и в раздевалку не полезу. У меня еще психика неокрепшая.

Девочка перевела взгляд на Триша.

– Ну а ты?

– Я у дверей покараулю, – осторожно сказал он. – А ключ ты уж сама воруй!

– Тоже мне, мальчишки! – фыркнула Аграфена. – Опять придется самой все делать!

Когда поспевшие ягоды были собраны, комендантша приказала воспитанникам повесить на стену новый плакат, который оказался еще страшнее предыдущего. Копотун мало того, что обладал ужасным почерком, так еще и пропустил половину букв. Позже Коптильда заставила девочек подмести дорожки, обустроить у главных дверей приюта клумбы и посадить в них полевые цветы. Мальчикам она дала задание вывезти остатки металлолома кузнецу Дормидонту.

– Скажете ему, что ворота мне уже не нужны. Пусть он выкует мне новый танк! – заявила она. – Буду ездить на нем на парады в столицу!

Ее старый танк красовался на своем постаменте, сверкая свежей краской. Комендантша собственноручно покрасила его колеса в черный цвет и нарисовала на покрышках белые ободки.

Когда вечером все запланированные работы подошли к концу, Коптильда отправила детей по их спальням, а сама пошла в купальню.

Аграфена поняла, что время, которого они так ждали, пришло.

Она сделала знак Тришу, тот понимающе кивнул.

После того как остальные воспитанники разошлись по комнатам, ребята встретились на заднем дворе приюта, около двери в купальню.

– Кухарка! – послышалось изнутри. – А ну поддай пару! Я хочу, чтобы вода кипела, тысяча чертей! А она у тебя едва теплая!

– Сию минуту, ваше высокоблагородие, – ответила старуха.

Раздался грохот тазиков, плеск воды и громкое шипение.

– Другое дело! – восторженно воскликнула Коптильда.

Триш поежился.

– Мне даже тут стоять страшно, – признался он Аграфене. – А ты собралась внутрь заходить.

– Другого выхода все равно нет! – сказала девочка.

Она толкнула дверь и бесстрашно вошла внутрь.

Приютская купальня представляла собой два объединенных помещения. В первом – том, что поменьше, – стояли шкафчики для одежды. Во втором – располагалась большущая лохань из блестящего желтого металла. В нее из нескольких леек под большим напором подавалась горячая вода. В этой посудине мылись только Коптильда и ее брат Копотун. Воспитанников, как правило, окатывали холодной водой из шланга во дворе, а Федусей и Кухарка предпочитали ходить в купальни Белой Гривы.

Одежда комендантши висела в шкафу. Портупея, ремни и патронташи свисали с гвоздя. Сама она плескалась в лохани, а Кухарка регулировала температуру воды.

Аграфена на цыпочках прокралась в раздевалку, подтянула к себе ремень Коптильды и сняла с него связку ключей. На большом кольце висело около тридцати разнообразных отмычек. Девочка сразу узнала ключ от дома. Она аккуратно сняла его с кольца и сунула в карман. Затем вернула связку на место и тихонько вышла из душевой.

Триш ждал ее снаружи. Он вспотел от волнения, даже больше чем сама Аграфена.

– Ну как? Удалось? – чуть дыша, спросил он.

Та помахала у него перед носом ключом.

Парень облегченно выдохнул.

– Нужно пока спрятать ключ, – сказала девочка. – Если она хватится его, то перевернет весь приют вверх ногами!

– А когда пойдем в старый дом? – спросил Триш.

– Сегодня, как только стемнеет.

В это время с главного двора послышался громкий топот.

Ребята быстро переглянулись, а затем прыгнули в сторону амбара. Около него стояли железные бочки из-под керосина. Они спрятались за этими емкостями и притихли. Аграфена проверила ключ в кармане штанов.

К двери купальни подбежал Копотун. Девочка даже не подозревала, что этот толстяк умеет так быстро бегать. Он кулаками забарабанил в дверь.

– Коптильда! – завопил он. – Коптильда, выходи!

– Кого там еще принесло?! – недовольно прорычала комендантша. – Что за бестолочь отвлекает меня от моего купания?! Сейчас выйду – полетишь у меня в «копошилку»!

– Это же я, твой брат!

– А я к тебе и обращаюсь! – рявкнула она. – Какого черта тебе нужно!

– Ревизоры! – выдохнул Копотун. – Они прибыли!

– Что?! – Из-за двери послышался грохот тазов и всплеск воды. – Ревизоры?! Что же ты сразу мне об этом не сказал, медный лоб?! Уже выхожу! Займи их пока чем-нибудь!

Толстяк умчался так же быстро, как и появился.

Коптильда выскочила из помывочной пару секунд спустя, уже полностью одетая. Годы в армии не прошли для нее даром.

Следом бежала взмыленная Кухарка.

– Всех построить во дворе! – крикнула на ходу комендантша. – И приготовь праздничный ужин! Придется угощать этих чиновников!

– У меня уже почти все готово, – сказала та. – Только разогреть и подать к столу.

– И заставь кого-нибудь из воспитанников прислуживать за обедом! – приказала Коптильда. – Чтобы все было на высшем уровне!

– Есть! – отчеканила старуха, побежав скорей выполнять поручение.

Аграфена и Триш дождались, когда комендантша и Кухарка свернут за угол, и понеслись за ними следом.

Копотун уже выталкивал во двор воспитанников приюта. Солнце клонилось к закату, на улице быстро темнело, а дети не могли понять, в чем дело. Ведь обычно в это время их уже отправляли спать.