— Пока нет. Надо обойти три дома, примерно четыреста квартир, около половины выходят окнами на то место — двести квартир, на каждую по десять минут, получается, — он нажал в телефоне несколько кнопок. — Получается четыре рабочих дня, товарищ капитан. Если ничем больше не заниматься.

— Прилично, тогда пока отложим обход. С Бельмесовым как?

— Как видите, — Солнцев кивнул на торт. — Парня по постановлению отпустили домой. Закончим макулатурные дела и снимем обвинения. Кстати, я переговорил с Киреевой, она раскаялась и просит ее не привлекать. У меня пока всё.

— Неплохо. Гена, чем похвастаешься?

— Думаете, нечем? Ошибочка! Известный вам Камилджон Мадрасулович колеса нашел!

У Токарева отвисла челюсть.

— Случайно — в подсобке, где лопаты хранятся. Как они там оказались, кто их принес и так далее, он не говорит, поскольку неизвестно. Завтра имущество будет возвращено владелице, я с ней созванивался. Она готовит благодарственное письмо.

— Кого будет благодарить? — прищурился Николай Иванович.

— Подполковника Шарова Ивана Ивановича, конечно. Не меня же.

— А и правильно, по заслугам! — засмеялся Токарев. — Может быть, и по угонам чего раздобыл?

— Не без того, Николай Иванович. Нашел видеозапись с камеры, о которой никто не знал. Оказалась городская камера. Вот, пожалуйста, — Кривицкий извлек свои бумажки. — Внимание! Ночь, белые пятна фонарей. Ноль часов три минуты, мужчина подходит к «Мерседесу» и ударяет его ногой в колесо, включается сигнализация. Сразу уходит. Сигнализация отрабатывает положенное время и выключается. Мужчина возвращается через сорок минут с ноутбуком, в ноль сорок три. Просто подходит к машине, открывает ее, как свою, садится и выезжает со двора. Камеры ГАИ засекают ее через двенадцать минут, в ноль пятьдесят пять, на выезде из города уже с другими номерами. Конец истории. Куда «Мерседес» уехал — неизвестно. Транспортное средство от угона застраховано, КАСКО, так что угон это или самоугон, будут разбираться страховые. Лицо мужчины неопознаваемо, но, думаю, в момент выезда оно улыбалось.

— А по остальным двум «Мерседесам»? — Токарев не среагировал на юмор.

— Ничего. Вечером оставили во дворе, утром — пустое место. Свидетелей почти нету.

— Почти?

— В третьем случае мужичок прогуливал собаку, видел, как машина выезжает со двора, но водителя не разглядел. Время зафиксировано. Все три автомобиля — «Мерседесы» класса «Е», черного цвета, двигатели два и два. Все угнаны в течение трех дней, явно под заказ. Скорее всего, эти «мерсы» уже в Дагестане или Кабардино-Балкарии на учете стоят, включены в чей-то картеж и дальнейшие поиски ничего не дадут.

— Не дадут, — повторил Токарев. — Ну и аллах с ними. Всё! Все свободны, в понедельник жду на работе без остаточных явлений, с ясными головами!

Давным-давно, еще в период службы в танковом батальоне в ГСВГ, через год переименованном в ЗГВ, то есть с восемьдесят восьмого по девяностый год, Токарев приучился бегать на лыжах. Старшина был КМС по биатлону и считал, что бег на лыжах — самый верный путь к физическому и нравственному здоровью. Молодого сержанта затянули лыжи, и потом, отслужив и вернувшись в родной город, он старался каждые зимние выходные обязательно выбираться в лес. Места находил по возможности новые, совмещая прогулку с изучением пригорода. Однако, как всегда бывает в подобных случаях, частота и продолжительность зимнего наслаждения от года к году снижались и свелись к одной-двум вылазкам за сезон.

Именно сегодняшнее воскресенье стало вторым походом за здоровьем этой зимой. Накануне Токарев достал с антресолей амуницию, приготовился, намазал, согласно прогнозу погоды, лыжи мазью, утром тщательно растер ее — и вот теперь летел навстречу колючему ветру, вдыхая открытыми легкими морозное счастье вперемежку с мелкой изморозью. К субботе похолодало, и трасса превратилась в тонкую хрупкую корку, под которой еще сохранялся рыхлый снег.

Николай Иванович в модном серебристом лыжном костюме и яркой зеленой вязаной шапочке равномерно отмахивал по старой, заброшенной дороге. Его мысли непроизвольно перескакивали с одной темы на другую, мозг отдыхал, ни на чем особо не задерживаясь. Токарев взял курс на покинутый военный городок. Говорили, что там то ли хранили и вывезли, то ли похоронили навеки какие-то ядовитые отходы. Местными территория была признана прόклятой, что, однако, не помешало разграбить все, что оставили военные. Рамы, двери, ворота, заборы, сантехническое оборудование граждане спасли и приспособили в своих домашних хозяйствах, не побрезговав и кирпичами, которые удалось оторвать от стен. Теперь военный городок напоминал развалины Берлина из старой кинохроники. Почему Токарев туда бежал по снежной целине, он вряд ли смог бы объяснить чем-либо, кроме любопытства краеведа. Вдобавок он обратил внимание на продавленную автомобилем колею, ведущую к бывшему КПП. След указывал, что машина проезжала туда и обратно несколько дней назад, колея была прилично засыпана снегом. Кому могло понадобиться ездить к могильнику, да еще зимой, рискуя завязнуть в заметенных ямах? А ему, собственно, что за дело? Но кто-то же туда ехал! Зачем, спрашивается? Вот сам Токарев ни за что бы не полез на своей синей «шестерке» в это бездорожье, наверняка тут был внедорожник. Он бы и сам не отказался от «Нивы», но она стоит других денег.

Деньги, деньги. Он так и не заглянул в бардачок убедиться, положил ли туда Сысоев конверт. Он знал — конечно, всё там, именно столько, сколько было озвучено. Вопрос — что теперь этим делать? Вернуть? Нельзя. Так не делается: то дай, то возьми, несерьезно, засмеют, удар по репутации. Двести шестьдесят тысяч! Поделить с Солнцевым и Кривицким? Ни в коем случае; формально в группе подобные темы никогда не обсуждались, побочные заработки не поощрялись, каждый действовал на свой страх и риск. В данном случае Токарев специально заказывал у Сысоева именно деньги, предполагая, конечно с минимальной вероятностью, что гастарбайтеры все-таки смогут найти колеса. Однако они взяли и нашли! Вале, само собой, такая добавка в семейный бюджет не помешает, но как взять то, что ты не заработал? Если помог человеку, другое дело, а так?

Дорога уперлась в развалины КПП. Тут он решил передохнуть и покушать. Токарев снял лыжи, воткнул их вместе с палками вертикально в сугроб, расчистил пенек и достал из рюкзака термос и бутерброды. Нет ничего вкуснее домашних бутербродов с вареной колбасой на пикнике, в лесу, после часовой пробежки. Он жевал, разглядывая пар, поднимающийся от крышки термоса, наполненной кофе. Хорошо! Напиток отдавал чем-то жестяным, и это усиливало очарование перекуса. Удивительно, следы автомобиля проходили, минуя КПП в глубину городка. Что же им там было нужно? Николай Иванович выплеснул гущу с кусочками пробки в сторону. Остатки кофе попали на какую-то картонку, припорошенную снегом. Пора возвращаться. Или пробежаться быстренько за следами протекторов?

— Ну зачем мне это нужно? — возроптал он в голос на собственную беспокойную натуру, надевая лыжи. — Собирался же не загуливать!