– Детка, наверное, это стоит спросить у самого Рика.

– Это тайна?

– Нет, но… не уверен, что он хотел бы, чтобы я все разболтал.

Под моим умоляющим взглядом папа долго не продержался и вздохнул:

– Они оба были еще студентами. У нее была непростая семья, ее не любили и всячески мешали учиться. Не давали денег, она жила практически впроголодь. Рикард тоже был студентом и едва-едва успевал подрабатывать. Денег не хватало, есть было нечего. В один прекрасный день от всего этого девушка заболела. Рикарда не пустили к ней, семья его не принимала. Он пытался как-то повлиять на них через власти, но с виду все было в порядке. Девушка умерла.

– Как грустно.

Я снова почувствовала, что сейчас расплачусь.

– Да. Мрачная история.

– Так вот почему Рикард все мне покупает! Книгу, лавку… и вообще.

– Такая трагедия в юности – мощный стимул к материальному благополучию, – согласился папа. – Но знаешь, с прошлыми подругами он в таких тратах замечен не был, хотя их бы это привело в полнейший восторг.

Тут я почувствовала себя слегка виноватой. Хорошо, что в темноте не видно, как я покраснела.

– Я тоже радуюсь! Просто… ну и что мне теперь делать?

К моему удивлению, папа рассмеялся и потрепал меня по голове.

– Без понятия. И даже не собираюсь лезть. Хотела самостоятельности и независимости? Вот и разбирайся с ним сама, я больше в твою жизнь, Николь, не полезу.

– Все меня воспитывают, – надулась я и пробурчала: – Когда уже я буду кого-нибудь воспитывать?

– Воспитывай кота, он выгнал меня с половины кровати. Я, собственно, за этим и пришел, но раз у тебя нет…

Дверь скрипнула, впуская Котецио.

– Он издевается? – спросил папа.

Я фыркнула, прижала к другому боку кота, и стало как-то веселее. Наверное, папа прав. Издеваются не так, и уколоть побольнее не так стараются. Как-то сложно все оказалось в реальной жизни. Я думала, сбегу, найду работу, встречу идеального парня, и мы будем жить долго и счастливо.

И не сказать, что не встретила, просто… идеальность оказалась какой-то серой и не вызывающей эмоций. А жизнь превратилась в балаган.

– Ты поедешь с нами? – с надеждой спросила я.

– Никки…

– Пожалуйста! Я хочу, чтобы вы с мамой были рядом, посмотрели, как мы живем. И мне будет спокойнее: предпринимателей много кто не любит, чем больше народу, тем безопаснее. А еще море такое красивое, приятное. И фрукты! В Азор-граде так мало фруктов, а те, что привозят, и вполовину не такие вкусные, как у нас. Маме нужны витамины, да и тебе не помешают. И еще…

– Хорошо, – устало вздохнул папа. – Поедем в твой Эрстен-град. Только разберись все же в своих отношениях с Рикардом. Никки, он не подросток, которому нравится драма в жизни и бурное течение романов. Ему уже нужна семья, а держать его возле себя как-то… не слишком порядочно.

– Да он сам отказывается!

– Ну, может, он ждет искреннего порыва?

– А я прямо неискренна.

Отец поднялся и укрыл нас с Котецио одеялом.

– Разбирайтесь сами, – снова повторил. – И держи при себе кота, хорошо? Я жуть как не люблю спать вне собственной постели.

– Мя-а-ау! – донеслось из-под одеяла.

Папа счел это чем-то вроде согласия. Вышел, мягко притворив за собой дверь и оставив меня с нелегкими размышлениями о вреде взрослойжизни.

Надо сказать, что идея спать с котиком в обнимку оказалась здравой. Когда папа ушел, я себя как следует отругала за сопли и слезы, а раз отругала, надо брать себя в руки. Я и взяла – сходила в ванную, умылась, стащила недооцененное Рикардом платье и залезла под одеяло практически голая.

Забыв совершенно, что зимой в Азор-граде под утро стоит такой дубак, что впору горящими головешками из камина обкладываться. Сонный организм отчаянно не хотел вставать и идти за вторым одеялом или хотя бы одеваться, так что кое-как, жавшись к Котецио, я доспала несколько часов.

Потом пришел Рикард. Ночью отец не закрыл дверь на замок, и моя комната перестала быть неприступным бастионом рыдающей девицы.

– Вставай, Сырочек, – вкрадчиво протянул Рикард, – а то мы уйдем без тебя.

– Куда-а-а? – тут же встрепенулась я, а Котецио навострил уши.

– Не знаю, что заставило Байрона передумать, но он согласен ехать с нами. Нужно выставить дом на продажу и оформить бумаги на перевод денег. Мы собираемся в мэрию и банк. Пойдешь?

– Пойду!

Я села в постели, потом вспомнила, что голая, покраснела и плотнее закуталась в одеяло. Рикард не заметил. Ну или грамотно сделал вид.

– Очень рекомендую поторопиться, – сказал он, – иначе не успеешь позавтракать.

– Хорошо.

Рикард поднялся, чтобы уйти, а я вдруг опомнилась и вскочила следом, как была, закутанная в одеяло по уши.

– Рик, подожди… Я не хотела тебя обижать вчера, я просто расстроилась.

Я ждала, что он усмехнется или махнет рукой, но Рикард, к моему удивлению, как-то довольно весело чмокнул меня в макушку. Стоять босыми ногами на полу было холодно, но я мужественно держалась, потому что в тишине, что нас окружала, чувствовалось что-то новое. И приятное. Ради этого приятного можно и в холоде постоять.

– Мы можем поговорить? – Я задрала голову, чтобы взглянуть ему в лицо.

– Сырочек, не провоцируй меня. Приехать в гости, обесчестить дочь хозяина и улететь на драконе в закат как-то неловко.

– Ну почему же, – раздался голос Дрю, – как раз таки очень ловко.

Внешне Рикард встретил появление призрака спокойно, но так как я стояла очень близко, не могла не заметить, как он стиснул зубы. Похоже, кое-кому повезло, что он уже умер, иначе как пить дать Рикард бы Дрю прибил. Хотя бы за то, что он постоянно появляется не вовремя. И если раньше я была рада избавлению от пугающего общества бывшего жениха, то сейчас, к собственному удивлению, ощутила некоторую досаду.

– Собирайся, мы будем внизу, – произнес Рик и ушел.

– Не понял, – сообщил Дрю. – Я уходил, ты собиралась к нему, прихожу – ты у себя. Сырочек, вы опять поссорились?!

– Ну как поссорились, – смутилась я. – Я на него наорала и убежала. А сейчас стыдно. Я запуталась, Дрю. И не знаю, что мне делать. Папа прав, Рикард ждет искренности, но я не знаю, действительно ли то, что я чувствую, – любовь. Я никогда и никого не любила, я так стремилась к отношениям по любви, что даже забыла выяснить, что это такое. Рикард хочет быть со мной, я думаю, но вдруг мы не будем счастливы?

– Ну… Знаешь, Сырочек, не помню, что у меня была за жизнь, но смерть научила, что есть вещи, которые нас держат. Привязывают к чему-то, как меня к старому дому. И пока ты не поймешь, что именно держит тебя, не будешь свободна.