Кое-что я помню.

— Еще раньше, — говорю я им, — в камере пыток у Уорнера, а потом еще с Адамом и той стальной дверью… я никогда бы… этого раньше не случалось… я никогда не наносила вреда самой себе…

— Касл говорил нам об этом, — сообщает мне Соня. — Но пробить стену или дверь — это одно дело, а вот попытаться расколоть землю надвое — совсем другое. — Она пытается улыбнуться. — Мы абсолютно уверены в том, что это даже сравниться не может со всем тем, что тебе удавалось сделать раньше. На этот раз у тебя получилось все гораздо сильнее. Мы все успели почувствовать. Мы на самом деле подумали, что где-то сдетонировал целый склад взрывчатки. Туннели, — добавляет она, — чуть было не обвалились все сразу.

— Нет. — Внутри у меня все холодеет.

— Все в порядке, — успокаивает меня Сара. — Ты вовремя пошла на попятную.

Я не могу успокоить дыхание.

— Ты же не знала…

— Я почти… я почти что убила вас всех…

Соня отрицательно мотает головой:

— Просто в тебе заложен громадный запас энергии. И твоей вины в том нет. Ты сама не знала, на что ты способна.

— Но я могла убить вас. Я могла убить Адама… Я могла бы… — Я верчу головой во все стороны. — Он здесь? Адам здесь?

Девушки смотрят на меня. Потом обмениваются взглядами.

Я слышу, как рядом кто-то прокашливается, и поворачиваюсь на этот звук.

Из угла комнаты выходит Кенджи. Он неловко машет мне рукой, как-то криво улыбается, хотя эта полуулыбка все равно не касается его глаз.

— Прости, — говорит он, — но мы не должны пускать его сюда.

— Почему? — спрашиваю я, но мне страшно оттого, что я, кажется, уже догадываюсь, какой будет ответ.

Кенджи убирает с глаз прядь волос. Задумывается над моим вопросом.

— Ну, с чего же мне начать? — Он принимается как будто считать по пальцам. — После того как он узнал о том, что случилось, он попытался убить меня, он пришел в ярость и набросился на Касла, он отказался уходить из медицинского отсека, также отказался есть и спать, и вдобавок еще он…

— Пожалуйста, не надо. — Я прошу его остановиться и крепко зажмуриваюсь. — Не надо. Хватит.

— Сама просила.

— Где он? — Я открываю глаза. — С ним все в порядке?

Кенджи потирает шею у затылка. Отворачивается.

— С ним все будет хорошо.

— Можно мне увидеть его?

Кенджи вздыхает. Поворачивается к девушкам.

— Можно нам на пару секунд остаться вдвоем? — интересуется он, и обе целительницы тут же торопятся к выходу.

— Конечно, — говорит Сара.

— Без проблем, — вторит Соня.

— Мы оставим вас наедине, — одновременно произносят они.

И уходят.

Кенджи хватает один из стульев, придвинутых к стене, и несет его поближе к моей кровати. Садится. Кладет ногу на ногу, вернее, лодыжку одной ноги на колено другой и откидывается на спинку стула. Переплетает пальцы рук за головой. Смотрит на меня.

Я немного суечусь на своем матрасе, чтобы устроиться удобнее и лучше видеть его.

— Ну, так что же?

— Вам с Кентом необходимо поговорить.

— Да? — Я нервно сглатываю. — Да, я это знаю.

— Правда?

— Конечно.

— Хорошо. — Он кивает. Отворачивается. Выстукивает на полу ногой какой-то быстрый ритм.

— Ну что? — спрашиваю я через несколько секунд. — Что ты мне недоговариваешь?

Его нога замирает, но в глаза мне он по-прежнему не смотрит. Закрывает рот левой рукой, потом опускает ее.

— Ты там такого дерьма натворила.

Я чувствую, как мне стыдно за себя.

— Прости, Кенджи. Мне очень жаль… Я не думала… Я же не знала…

Он поворачивается ко мне лицом, и его взгляд заставляет меня замолчать. Он пытается разгадать меня. Прочитать мои мысли. Размышляет, как мне кажется, над тем, можно ли мне доверять или нет. И может быть, правдивы ли все эти разговоры о том, какое я чудовище.

— Я ничего подобного раньше не делала, — слышу я свой собственный шепот. — Клянусь… я не хотела, чтобы все это произошло…

— Точно?

— Что?

— Это вопрос, Джульетта. Очень важный вопрос. — Я не видела его еще таким серьезным. — Я привез тебя сюда, потому что так хотел Касл. Потому что мы думали, что сможем помочь тебе… Он посчитал, что сумеет обеспечить тебя безопасным жильем. Чтобы убрать тебя от тех болванов, которые хотели использовать тебя исключительно ради своей выгоды. И вот ты здесь, но ты и не собираешься стать частью всех нас. Ты ни с кем не разговариваешь. У тебя нет успехов в тренировках, ты так и не сдвинулась с мертвой точки. В общем, ты не делаешь ровным счетом ничего.

— Прости. Я действительно…

— И я верю Каслу, когда он говорит, что ты его сильно беспокоишь. Он говорит мне, что ты никак не можешь адаптироваться, что тебе это трудно. Что люди наслышались о тебе много плохого, а потому не так приветливы, как нам бы того хотелось. Мне на это наплевать, конечно, но мне почему-то тебя жаль. Вот поэтому я и сказал ему, что готов помочь. Мне потребовалось, черт возьми, пересмотреть все свое обычное расписание, чтобы выделить время на тебя и начать действительно помогать тебе справиться со всеми возникшими проблемами. И все потому, что ты мне кажешься нормальной симпатичной девчонкой, которую просто мало кто понимает. И еще потому, что Касл — самый достойный человек, которого я только знаю, и я хочу помочь ему выпутаться из создавшейся ситуации.

Мое сердце так бешено колотится, я удивляюсь, как оно еще не разорвалось на части.

— Вот поэтому я сейчас и раздумываю, — обращается он снова ко мне. Он снимает ногу с колена и ставит ее на пол. Наклоняется вперед. Устраивает локти на бедрах. — Я раздумываю над тем, а было ли это все просто совпадением? То есть, может быть, все так случайно совпало, и в результате вышло так, что теперь я буду работать вместе с тобой? Именно я. Ведь я один из немногих, у кого есть доступ в ту комнату. Или по какому-то чудовищному совпадению получилось так, что ты запугала меня и заставила отвести тебя в исследовательские лаборатории? А потом ты каким-то образом, случайно, благодаря невероятному совпадению, сама того не зная и не ведая, стукнула кулаком по земле так, что всю нашу территорию тряхануло так, что мы подумали одно: сейчас тут все рухнет и все тоннели завалит камнями. — Он пристально смотрит на меня. — И еще одно совпадение. Ведь если бы ты не убрала руку еще пару секунд, мы все точно были бы погребены заживо.

Я широко раскрываю глаза, полные ужаса.

Он откидывается на спинку стула. Смотрит куда-то вниз. Прижимает два пальца к губам.