несколько раз перевернулся, Владимир Абрамович при этом пострадал, но больше даже был потрясен случившимся. Правда, оправившись от аварии, он снова сел за руль.

Мне не хочется судить о людях только по тому, что они сделали для Дома актера, хотя считаю это очень важным. Когда в очередной раз у нас отнимали наш Дом, Владимир Абрамович на одном из приемов подошел к президенту Владимиру Путину и попросил его встретиться с театральной общественностью. Владимир Владимирович подвел его к главе своей администрации, чтобы они могли обговорить детали. И потом Владимир Абрамович очень ждал этой встречи. Но представителей театральной общественности к президенту так и не пригласили. Я понимаю, что у президента есть более важные заботы. Но мне кажется, для него встреча с выдающимися актерами, уважаемыми людьми была бы даже полезней, чем для них.

Что же касается Владимира Абрамовича, то этот случай подтвердил: сколько бы ни было лет папиному другу, как бы тяжело ни приходилось ему, если что-то необходимо будет сделать для Дома актера, он это сделает.

ЮЛИЯ БОРИСОВА

Я уже писала, что папа умел дружить с женщинами. Относился к ним по-рыцарски.

Он безумно любил Юлию Константиновну Борисову — очаровательную актрису Вахтанговского театра — тогда одного из лучших в Москве, если не в стране.

Борисова рассказывала, как однажды папа позвонил ей и произнес: «Юлия Константиновна! Мне необходимо вас увидеть!» Она не могла отказать и попросила приехать за полчаса до начала спектакля. Папа появился в артистической с цветами. Юлия Константиновна, нервничая (скоро на сцену), спросила, в чем дело. И выяснилось, что никаких дел нет, просто папа хотел увидеть ее. Этот приезд запомнился ей на всю жизнь.

Юлия Константиновна досталась мне в наследство от папы, но в дальнейшем мы укрепляли дружбу уже самостоятельно.

Внешне хрупкая, Борисова обладает невероятной внутренней силой. Это очень помогло, когда после периода успеха и огромной популярности у нее не было значительных ролей.

Надо заметить, что популярности Борисова смогла достичь работами не столько в кино, сколько в театре — что редко случается в наше время. Хотя ее роли в кино — в фильмах «Идиот» и «Посол Советского Союза» — по-моему, замечательные. Недавно я видела отрывок из фильма «Посол Советского Союза», в котором Борисова играет с Анатолием Кторовым. Сегодня никто из актеров уже не способен одним лишь взглядом выражать такую гамму и глубину переживаний.

Юлия Константиновна — человек невероятной духовной чистоты (подтверждением чего служат и ее личная, и ее актерская жизнь). Это восхищает, но я понимаю, что это же может многих и раздражать. Ее взгляды и принципы кажутся несовременными. Она не хочет делить себя: всю жизнь верна была своему мужу, своему театру и своей профессии.

Как-то, потрясенная игрой Борисовой в спектакле «Без вины виноватые», я позвонила ей (надо сказать, что Юлии Константиновне, в отличие от других актеров, можно звонить по утрам — она хозяйка дома и встает рано). Очевидно, ей передался мой эмоциональный порыв, и она вдруг начала рассказывать мне о Театре Вахтангова, о том, что за долгие годы утеряно и что удалось сохранить.

Юлия Константиновна стройна, как в юности, взбегает на высоких каблучках по любой лестнице, словно двадцатилетняя, совершает на сцене такие кульбиты, на какие способны далеко не все молодые актеры. Она одна из немногих актрис, которые не мелькают на экране телевизора и редко проводят встречи со зрителями. Она приходит на вечера в Доме актера, но свои юбилеи отмечать отказывается. Лишь однажды она дала себя уговорить. Борисова, прежде не соглашавшаяся и на интервью, тут мужественно заявила, что ответит со сцены на любые вопросы, причем честно.

Вечер прошел блистательно. Юлия Константиновна считала, что у нее может быть только один-единственный вечер. Единственным он и остался.

Я как-то советовалась в ГИТИСе (ныне РАТИ), кого из выпускников можно взять на работу в Дом актера. Мне порекомендовали Дашу Борисову, внучку Юлии Константиновны. Я пригласила эту скромную и разумную девушку работать у нас. Так что Юлия Константиновна внесла еще один вклад в деятельность Дома.

МАРИЯ МИРОНОВА

Возглавив Дом актера, я поняла, что мой ум в сравнении с папиным ничего не стоит. И мне не обойтись, как сейчас сказали бы, без прикрытия.

Еще очевиднее это стало после пожара — я знала, что битву за Дом одной не выиграть. И хотя мне помогали все актеры, нужен был особый человек: уважаемый, с безупречной репутацией, не имеющий корыстных интересов — в общем, такое ангелоподобное существо. И я подумала о Марии Владимировне Мироновой. Мы не были с ней хорошо знакомы, она прежде не занималась общественной работой, но я все-таки решила позвонить. Мы встретились. Я объяснила Марии Владимировне, что очень хочу видеть ее председателем общественного совета Дома актера. И после секундных раздумий, она согласилась. Последствия этой короткой встречи оказались судьбоносными для Дома актера. А значит, и для меня.

Новая деятельность позволила Марии Владимировне проявить качества, которые не были заметны прежде. Миронова, хлопотавшая не за себя лично, а за Дом актера, могла позвонить любому человеку, какой бы высокий пост он ни занимал. Она искренне уважала и любила Ельцина. И Борис Николаевич относился к ней так же. Поэтому, когда было необходимо, Мария Владимировна безо всякого стеснения обращалась к президенту.

Несколько моментов можно считать историческими. На столе у Бориса Николаевича лежал указ, по которому здание на Арбате переходило Министерству культуры. Я уже рассказывала, что мы подготовили другой проект указа — о передаче здания Дому актера. Делегации театральной общественности удалось с этим проектом попасть на прием к Ельцину, и Борис Николаевич пообещал подписать наш вариант. Мы, обрадованные, собрались уже было уходить, но тут Мария Владимировна сказала Ельцину: «Я посижу и подожду, когда вы подпишите». Мы вышли в приемную. Ждали долго. Через какое-то время Марию Владимировну снова пригласили в кабинет. Вышла она оттуда с подписанным указом в руке.

Но за Дом приходилось бороться и дальше. И был еще один очень острый момент, когда у нас опять отнимали здание. Мы подготовили очередное письмо в его защиту. Так совпало, что в те дни Мироновой должны были вручать в Кремле правительственную награду. Она пригласила меня сопровождать ее. Я просила Марию Владимировну не отдавать Ельцину письмо, подписанное актерами, в момент вручения награды. Лучше это сделать после церемонии, в неформальной обстановке.

И вот я вижу, выходит Мария Владимировна, огромный Борис Николаевич почтительно к ней, маленькой, склоняется и целует руку. И вдруг Миронова достает письмо, что-то