Из особняка они смогли выбраться только поздним вечером. Китайгородцев сидел в кресле у камина, в котором по просьбе Марецкого развели огонь – специально для гостьи, как вдруг наверху послышался шум, и на галерею вышел Марецкий.

– Толик! Едем в город!

Таким тоном раньше велели запрягать лошадей. Появлялся молодой барин и отдавал распоряжения.

Похоже, что он сейчас был абсолютно счастлив. И немного пьян. То ли от любви, то ли от шампанского, которое подавалось в спальню по требованию Марецкого.

В город так в город. Фройляйн впервые в России, и, понятно, без ночной прогулки по Москве не обойтись. Китайгородцев заранее был к этому готов. Машины стояли во дворе. А люди только и ждали сигнала.

Отправились на двух машинах. По Ленинградскому проспекту, по залитой огнями Тверской, мимо Большого театра, через Лубянку к гостинице «Россия». Тут оставили машины и пешком отправились на Красную площадь. Вид кремлевских башен и собора Василия Блаженного привели Патрицию в неописуемый восторг. Россия, прежде виденная ею только на фотографиях, вдруг материализовалась. Еще сегодня днем Патриция была дома, в Германии, а сейчас шагала по брусчатке Красной площади, и от осознания этого факта она испытывала некоторое потрясение – удел каждого впечатлительного путешественника, за короткий срок преодолевшего тысячи километров и несколько часовых поясов.

На Красной площади они фотографировались. Марецкий взял Патрицию на руки. Она смеялась и целовала его, а он что-то говорил ей по-немецки. Китайгородцев не чувствовал ни игры, ни фальши – двое влюбленных встретились, и им хорошо. И принцесса, хотя носит джинсы, все же настоящая, да и принц – хоть куда. Правда, он купил себе фальшивое дворянство, но разве его вина, что предки были землепашцами и до графского титула не доросли, зато теперь можно исправить историческую несправедливость. Вот женится он на этой смешливой немке и войдет в круг избранных. Китайгородцев теперь понимал, почему Марецкий поверил в фальшивку, за которую заплатил без раздумий, то есть не поверил, конечно, а сделал вид, что не заметил несоответствий в генеалогической схеме. Ему это мифическое дворянство нужно было как воздух, он без него жить не мог. Марецкий, кажется, действительно был влюблен в эту рыжую, а фальшивое генеалогическое древо являлось для него своеобразным пропуском, отворяющим двери в рай. Попробуй-ка убеди этих чванливых и осторожных бюргеров отдать свою дочь замуж за неизвестно откуда взявшегося русского. А дворянство было клеймом, свидетельствующим о качестве товара.

* * *

Статс-секретарь Российского общества дворян восседал за массивным, антикварного вида столом, на зеленом сукне которого была выставлена небольшая коллекция столь же старинных, как и сам стол, музейных экспонатов. Пресс-папье. Чернильный прибор из зеленого малахитового камня с потускневшей от времени бронзой. Подставка для карандашей с двуглавым орлом и едва различимой надписью по нижнему кантику: «Эрихманъ и Кo». Папка для бумаг, сильно потертая и тоже с двуглавым орлом. Хронометр с фигурными стрелками.

– Нуте-с, – сказал статс-секретарь, – и что же вас, сударь, к нам привело?

У него были роскошные усы, сразу же переходившие в бакенбарды, что делало его похожим на только что вышедшего в отставку кавалерийского офицера, который ни выправки своей еще не потерял, ни привычек службистских, но постепенно все-таки становился помещиком – уже появились в движениях и речи какая-то расслабленность и благодушная ленца, выдававшие настоящего барина.

– Я насчет дворянства, – сказал Костюков. – Быть членом Дворянского собрания. Ну, титул, в смысле.

– Вам нужно подтверждение титула, – понимающе произнес статс-секретарь.

– Да. Чтобы как у всех.

С висевшего за спиной у статс-секретаря портрета на очередного соискателя дворянского титула с подозрением смотрел последний русский император Николай II.

– Вам известна ваша родословная? – спросил статс-секретарь.

– В смысле? – проявил тугодумие Костюков.

– В вашем роду были дворяне?

– Откуда же им взяться? – пробормотал Костюков. – Мама врач, бабушка всю жизнь на ткацкой фабрике прогорбатилась.

– Бабушка – это еще не показатель. Уж такая жизнь была, что даже графини нужники в казармах чистили. – Статс-секретарь при последних словах скорбно вздохнул. – Тут нужно еще глубже заглянуть. Прадед ваш, к примеру. Или прапрадед. Вот они могли носить дворянский титул.

– Я не знаю.

– То есть у вас никаких сведений? Совершенно?

Костюков замотал головой.

– И никаких семейных преданий? – спросил статс-секретарь. – Никто у вас в семье никогда о прадедушке графе не упоминал?

– Нет.

– Значит, вы хотите, чтобы мы провели генеалогические изыскания. Знаете, милый сударь, мы с удовольствием вам поможем, но хочу сразу предупредить, что в девяноста девяти случаях из ста дворянское происхождение заявителя не подтверждается. И получается, что деньги человек потратил зря. Все это очень сложно, ведь требуется подтвердить свое высокородное происхождение, причем по мужской линии…

– По мужской? – совсем уж расстроился Костюков.

– Только по мужской! Причем документально. А это выписки из церковных книг, свидетельства о рождении, архивные документы…

– Ну как же так! – сказал Костюков. – Вот я по бизнесу, к примеру. У меня компаньоны – в кого ни плюнь! – все сплошь князья да графы! У них-то откуда эта родословная? Смех один, да и только. А нельзя разве так, чтобы без изысканий, а?

Он просительно заглянул в глаза собеседнику.

– Послушайте-ка, сударь, что я вам скажу. Я могу вам помочь. Есть у нас одна бумага…

Статс-секретарь выхватил из бездонных недр своего огромного стола картонный лист с тиснением, двуглавым орлом и с текстом, набранным старым, давно вышедшим из употребления шрифтом. «Свидетельство о звании действительного члена Дворянского собрания», – прочитал Костюков.

– Мы можем выдать вам такое вот свидетельство, – сказал статс-секретарь. – Здесь будет стоять ваше имя, а заверим мы сию грамоту печатью Российского общества дворян. Поскольку принадлежность к дворянскому сообществу изначально предполагает наличие таких качеств, как порядочность и честность, от вас мы не потребуем никаких подтверждающих документов. Одно лишь ваше заявление.

– Какое заявление? – уточнил Костюков, ошарашенный столь простым решением его проблемы.

– Напишите, батенька, что так, мол, и так, прошу восстановить мое членство в Дворянском собрании, на участие в котором я претендую на следующем основании… Ну, тут нужно написать, что ваш прадед был дворянином по происхождению, о чем вам доподлинно известно из… Документальных свидетельств у вас нет… Напишите, что известно из грамоты, виденной вами в семейном архиве, а позднее уничтоженной вашими родителями из-за боязни репрессий со стороны Советской власти. Наличие такой грамоты подтверждают… Родители ваши живы?