суммы судебных выплат, так даже Андрею, слушающему исключительно со стороны, не видя документов и финансовых выкладок, было понятно, что по всем предоставленным суду бумажкам Владимиру Полторанину впору государственное пособие по бедности присуждать, а не требовать с него каких-то несусветных сумм со многими нолями.

— То есть как, все инвестиции сгорели? — Внезапно возопил прежде вальяжный мужчина, брызгая слюной в трубку. — Какое еще сенатское расследование? Да я вас там всех поубиваю на х…

— Йес! — Вдруг вскричала до того тихая, заплаканная женщина и, вскочив с ногами на стул, принялась, нисколько не стесняясь окружающих, исполнять какой-то дикий, яростный танец без музыки. — А ты думал, муженек, что я просто так тебе прощу, что ты все заработанные мной финансы прикарманишь? Нет уж, жечь, так жечь! — И после, уже немного успокоившись, вежливо кивнула судье.

— Простите, ваша честь. Только после этого вот звонка, боюсь, у моего бывшего мужа денег действительно не хватит, чтобы даже присужденную вами сумму мне выплатить.

Окончание заседания прошло очень скомкано. Зоя Павловна едва ли не скороговоркой дочитала свой вердикт, а Андрей, повинуясь вдруг охватившему его любопытству отправился вместе со все увеличивающейся толпой народа вслед за разведенными. Точнее, за разведенной. Владимир Полторанин чуть не бегом из зала суда выскочил и, прикрываемый толпой бодигардов, в свой шикарный автомобиль загрузился. Впрочем, настоящему огню в сегодняшнем судебном заседании место тоже нашлось. Наталья Полторанина, под объективами целой кучи телекамер, прямо на стоянке, перед зданием суда, с ехидными комментариями жгла их совместные с уже бывшим миллиардером фотографии.

* * *

Месть подполковника Тетелютина за слезы добрейшей Натальи Александровны и ему самому немалой кровью обернулась. Причем, в буквальном смысле этих слов. А вы думаете, организовать по сути новый лагерь для бывалых зэков можно простым росчерком пера? Нет, на первых порах пришлось и Ивану Михайловичу немало по той тайге помотаться. Проконтролировать, чтобы и колючую проволоку с вышками охраны правильно расположили, и возможные пути отхода с полуострова через топь перекрыть, а еще место для лагеря разместить, а потом еще и хоть какую-то грунтовку в те абсолютно нехоженые ногами людей ебеня организовать. Иначе, зачем вообще весь этот хлопотный огород городить, если спиленную продукцию оттуда нельзя будет вывезти. Комариный гул в ушах и зуд от проникшей под плотную одежду мошкары подполковнику еще долго будет сниться ночами. Кровопийцы проклятые! Однако же со всеми поставленными перед самим собой задачами подполковник Тетелютин успешно справился, и в один далеко не прекрасный для трех сотен заключенных день машины и автобусы с зарешеченными окнами повезли их далеко на юго-восток.

Отправка рабочего десанта в тайгу возле Баргузинской топи имело для начальника колонии строгого режима и еще одно последствие. Точнее, правильнее сказать, имело бы, если… но обо всем по порядку.

Буквально на следующий же день, как подполковник Тетелютин вернулся с этого полевого выезда к себе, в основной штаб колонии, к нему, в сопровождении доверенного лица губернатора края, заявилась парочка интересных азиатов во вполне даже цивильных европейских костюмах. Впрочем, вся работа этого лица заключилась лишь в формальном представлении начальнику колонии прибывших с ним иностранцев. Ну, да, китайцы из какой-то с трудом выговариваемой китайской деревообрабатывающей корпорации. Вроде как, что-то навроде Юнь линь дай послышалось. Ну, да этим китайцам только дай. Мигом из всей Сибири, с Дальним Востоком до кучи, сплошную вырубку оставят. Их же там полтора миллиарда! Они на одни только свои палочки для еды всю тайгу враз извести смогут.

По-русски представленные Тетелютину сыны китайского народа тоже говорили преотлично, потому после недолгих расшаркиваний сделали подполковнику предложение, от которого, на их взгляд, ему просто невозможно было отказаться.

— Господин подполковник, — начал один из этих узкоглазиков (Иван Михайлович даже не стал заморачиваться, пытаясь запомнить названные ему мяукающие имена, называя про себя скопом их обоих именно так), дождавшись, как губернаторский спецпредставитель немного демонстративно отойдет в сторону. — Вы начинаете добычу очень нужной для нашей компании высокосортной древесины.

— Простите, господа, не понимаю, о чем вы, — ну, не то, чтобы опытный хозяин колонии на самом деле не понял, о чем сейчас с ним пойдет речь, все же Китай близко, о том что бизнесмены Поднебесной всеми правдами и неправдами стараются по дешевке заполучить к себе российскую сортовую древесину тут, пожалуй, только глухой не слышал, — вся добытая нами древесина идет в Увач, на тамошний деревообрабатывающий комбинат. У нас просто нет полномочий, заключать дополнительные контракты с кем бы то ни было.

— Зачем же нам с вами эта бумажная волокита, Иван Михайлович, — чуть прикрыв и без того узкие глазки, начал размеренно и степенно излагать свои предложения представитель братского азиатского народа. — До границы от той вашей делянки, что находится возле Баргузинской топи, едва сотня километров наберется. Причем, границы весьма слабо охраняемой. Наши лесовозы, при вашем согласии на совместную работу без труда вывезут весь лишний материал, добытый вашими подопечными.

— Не понимаю, откуда возьмется лишний материал? — В голове у Ивана Михайловича закрутились шестеренки. Раньше он, конечно, уже получал предложения поделиться лесом по дешевке, но тогда речь шла об отдельных лесовозах, относительно честному служаке даже не приходилось делать над собой усилий, чтобы завернуть восвояси ходоков с подобными предложениями. Да и вообще, на самом деле, он сильно подозревал, что это его подопечные преступнички изгаляются, пытаясь накинуть поводок на не сильно сговорчивого хозяина зоны.

— Не мне вас учить, Иван Михайлович, что объемы добычи древесины в разных лесах могут отличаться в разы. Кроме того, у вас имеются огромные людские ресурсы, пока что, в основном, задействованные на всяких неудобицах. Если вы перебросите весь ваш наличный контингент на принятую к разработке делянку возле болот, прирост объемов добытой древесины выйдет просто колоссальным.

— Длительное использование заключенных в неблагоприятной для проживания местности приведет к их повышенной смертности, начнутся разборки, — подполковник принялся, чуть ли не загибая пальцы, по пунктам излагать доводы против подобного левого приработка, — кроме того, заключенные у меня не лишены окончательно связей с внешним миром и не страдают тяжелой формой дебилизма. Так что максимум через полгода моему командованию донесут об этом моем левом бизнесе, после чего я сам запросто очень быстро могу оказаться где-нибудь на подобной делянке в качестве рядового подневольного лесоруба.

— Полгода огромный срок, господин Тетелютин. За это время вы успеете сколотить себе состояние, после чего сможете с полным комфортом, спокойно прожить всю оставшуюся жизнь в гораздо более благоприятном климате.

— Состояние? О какой сумме идет речь?

— За реликтовые кедры и лиственницы мы готовы платить по пять американских долларов за каждый кубометр, загруженный в наши лесовозы. Понятно, сколько-то вы вынуждены будете заплатить вашим людям, надзирающим за осуществлением этой операции, но даже после всех этих выплат вам останутся миллионы!

— Это очень серьезное предложение. Я должен все взвесить и обдумать. — Решимость Ивана Михайловича была серьезно поколеблена порядком обещанных ему сумм.

— Да-да, конечно. Вот наша визитка. Мы будем ждать вашего скорого звонка. — И двое азиатов важно и степенно развернулись к ожидавшим их на гостевой стоянке роскошным, сверкающим лаком внедорожникам.

Возможно, и скорее всего, подполковник Тетелютин, после некоторых размышлений, согласился бы с предложениями этих предприимчивых бизнесменов. Все же семизначные цифры в американской валюте очень здорово могут помочь наладить жизнь, что называется, по уму, но буквально через несколько часов с того самого, организуемого возле Баргузинской топи временного филиала их колонии, ему по спутниковому телефону позвонил один из его подчиненных.

— Беда, Иван Михайлович, заключенные наотрез отказываются лес валить.

Подполковник Тетелютин аж зарычал в трубку:

— Лейтенант, если не хочешь старшим сержантом стать, немедленно докладывай, как положено, что за бардак там у вас происходит?

— Зэки все, как один отказались выходить на работу. — Принялся отчитываться лейтенант на том конце трубки. — Говорят, защищают мать природу от варварского уничтожения и продажи всего спиленного леса за рубеж, китайцам…

М-да, уж, знал бы, чем все это дело закончится, ни за что