С другой стороны, та самая колонна, как хорошо уяснил Остап, очень даже интересовала Змия, не говоря уж о жёлтом саквояже, и если он доложит о желании майора, может, это и правильно. Тем более, тогда Змий говорил и про Зенека, а он как раз здесь.

Поразмыслив таким образом, Остап прикинул, что стоит рискнуть, и как бы между прочим спросил:

— Когда пан майор ещё там, на дороге, говорил о якобы моих друзьях, он имел в виду националистов?

Видимо, догадавшись, о чём думает пан студент, Вепш пристально, изучающим взглядом посмотрел на Остапа и после короткой паузы негромко сказал:

— Допустим.

Остап ещё немного поколебался, но окончательно решившись идти в открытую, всё-таки ответил:

— Так, я знаю кое-кого, но вряд ли они в городе… — и он глянул на стоявшие за рекой дома.

* * *

Проплыв под берегом километра два, Дмитро нашёл укромное местечко и просидел в очерете до сумерек. Мысль о немедленном возвращении в Подгайчики или на какой-нибудь хутор к родичам хлопец отбросил сразу. Он прекрасно понимал, что его немедленно схватят, а чем сейчас для него закончится встреча с НКВД, беглец знал слишком хорошо.

Оставалось одно: тайком проникнуть в город и там поискать какой-никакой притулок[152]. Поэтому, едва начало смеркаться, Дмитро осторожно выбрался из прибрежных кустов и, поминутно оглядываясь по сторонам и замирая от каждого шороха, стал пробираться к ближним строениям.

У первой же не слишком крепкой ограды Дмитро остановился и, на всякий случай прислушавшись, перелез через покосившиеся жерди, забираясь в чей-то неухоженный сад, густо разросшийся на пологом спуске к пойменному лугу.

Затаившись между деревьями, Дмитро выждал какое-то время и, убедившись, что пока всё тихо, начал подниматься вверх по склону. Здесь дикая поросль была убрана, и на аккуратную садовую дорожку из широкого окна падал прямоугольник света.

Неожиданно входная дверь дома хлопнула, и Дмитро испуганно присел от неожиданности. Бежать назад было поздно и, решив всё-таки поговорить с хозяином, Дмитро начал всматриваться в сумрак, пытаясь увидеть, кто же там вышел.

Судя по силуэту и лёгкой походке, это была молодая женщина, а когда она оказалась в падавшей из окна полосе света, Дмитро с изумлением узнал Ирену Ковальскую. Какое-то мгновение парень с открытым ртом смотрел на неё, не в состоянии понять, как так получилось, что он попал именно сюда, а потом бросился навстречу, бессвязно лопоча:

— Пани, пробачьте[153]… Пробачьте, пани… Винный[154]я. Винный…

— Кто вы? — увидев тёмную оборванную фигуру, выскочившую из-за дерева, Ирена испуганно отшатнулась.

— То я, пани, я, — Дмитро сделал неуверенный шаг вперёд и вступил в полосу света, чтобы Ковальская могла его рассмотреть. — Благаю, допоможите[155]…

— Помочь?.. Вам? — Не скрывая удивления, Ирена напряжённо вглядывалась в Дмитра. — Чем?

— Вы мене не узнаете?.. То ж я… я… — Дмитро зачем-то стал хлопать себя по груди. — То ж я до вас тогда приезжал. З Подгайчикив. Листа привозив. Вид брата.

— Письмо?.. От брата?..

Ирена никак не могла сообразить, что к чему, но упоминание о знакомом названии села заставило её повнимательней присмотреться к Дмитру, и на лице женщины мелькнула тень удивления.

— Постойте-ка… — она наконец-то узнала нежданного визитёра. — Это ж и правда вы письмо тогда привезли…

— Так, пани, так… — Дмитро неожиданно даже для самого себя упал на колени. — Виноватый я, пани. Виноватый… То мене Господь покарав… Чемайдан той клятый у мене…

— Какой ещё чемодан? — не поняла женщина.

— Ну, той, такий, жовтый… — сбивчиво, не вставая с колен, принялся пояснять Дмитро. — За которым до мене в Подгайчики пан Зенек ездил…

— Пан Зенек? — упоминание о поручике совсем сбило Ирену с толку. — Зачем ему какой-то чемодан?

— Да той же, жёлтый, — для убедительности Дмитро начал размахивать руками. — Что у него в литаку був. Не сгорел он, то я его сховав и на допыти[156]теж никому ничого не казав…

— Чемодан?.. Допрос?.. Какой ещё допрос? — переспросила Ирена и, внезапно догадавшись, взялась ладонями за лицо. — Так вы что?.. Прямо оттуда?..

— Так, пани, з самой тюрьмы я, — закивал головой Дмитро. — Господь не дал сгинуть.

— Ясно, ясно, молчите… — Ирена на всякий случай оглянулась. — Да встаньте же вы!.. Идите за мной!.. Быстро!

Дмитро послушно поднялся с колен и пошёл следом за женщиной. Ирена привела его на задний двор, внимательно оглянулась, проверяя, не заметил ли их кто из соседей, и поспешно затолкала Дмитра в старый дровяной сарай.

— Тут прячьтесь. Вон там тряпьё всякое, постель соорудить можно, но если найдут, сами залезли, понятно?

— Поняв, пани, все поняв… Спасибо вам… — не знал, как и благодарить, Дмитро.

— Не за что, — отозвалась Ирена и, оставив Дмитра одного, закрыла дверь сарая…

* * *

Майор Вепш ошибся в своих предположениях. К вечеру, когда немецкие самолёты наконец улетели, движение по шоссе вовсе не ослабело, а наоборот, усилилось. Что же казалось собственно моста, то там красноармейцы охраны, видимо, опасаясь переодетых диверсантов, гнали цивильных взашей.

Убедившись, что и ночью проехать в город никак не удастся, майор уселся на колоду, чтобы как следует подумать, и тогда Зенек, которому привязанная к крыльцу лодка всё время попадалась на глаза, предложил:

— Пан майор, давайте я схожу на разведку. Усадьба Ковальских сразу на том берегу, зайду и расспрошу, что и как.

— Вплавь, что ли, махнёшь? — скривился Вепш.

— Зачем вплавь? — Зенек улыбнулся и показал на лодку. — Вон, посмотрите туда…

— Ах ты, чёрт! — майор хлопнул себя по лбу и рассмеялся. — А ведь верно…

Хозяин, щедро получивший за постой, возражать не стал, и через каких-то пять минут лежавшая у крыльца плоскодонка общими усилиями была спущена на воду. Зенек устроился на корме и, ловко орудуя веслом, поплыл к противоположному берегу. Там он привязал лодку к удачно подвернувшейся коряге и, прислушавшись, зашагал лугом, держась края обывательских огородов.

Зады усадьбы Ковальских Зенек отыскал без труда, а оказавшись в саду, удивился, заметив, что в одном из окон дома теплится свет. Впрочем, время было ещё не слишком позднее и, стараясь не особо шуметь, Зенек подошёл к дому и тихо постучал в стекло.