И теперь невольно возник вопрос: а не сказывалась ли подобным образом на незримой стихии близость заброшенного языческого капища?

Шла служба, церковь оказалась полна прихожан. В мои планы не входило тратить время на выслушивание проповеди, я намеревался уловить отголоски недавнего ритуала и без промедления прижать Полди к стенке, но невольно заинтересовался словами настоятеля и решил с медитацией немного повременить.

Невесть с чего проповедник отошел от привычных тем и обрушился с яростной критикой на язычников, не способных принять свет истинной веры. И ладно бы он избрал мишенью своего красноречия кровожадных обитателей северных лесов и болот, так нет – поминались во время службы исключительно солнцепоклонники Арбеса. А под конец так и вовсе священник выдал формулировку, поразившую меня до глубины души.

– Как говорил пророк, – торжественно повысил он голос, – должно утопить ересь обожествления светила в море!

«Как говорил пророк!» – да это же вступительная формула догмата о верховенстве Сияющих Чертогов!

Вот так дела! Неужто ортодоксы решили возвести в статус священного изречения свой собственный догмат? Но почему тогда избраны целью солнцепоклонники, обитавшие по ту сторону Соленой пустыни, а не привычные враги: узурпировавшие Сияющие Чертоги догматики или еретики-мессиане?

Воодушевленные проповедью обыватели начали перешептываться, обсуждая очистительный поход на Арбес и со знанием дела рассуждая о несметных сокровищах пиратов, а я прислонился к вырубленной в скале колонне и закрыл глаза. В святом месте погрузиться в транс оказалось на удивление легко, сознание просто растворилось в незримой стихии, словно медовая патока в кипятке, мир расцвел неведомыми красками, накатило умиротворение.

Вот только никаких результатов мое обследование эфирного поля не принесло. Если несколько дней назад здесь и творилась темная волшба, молитвы давно выжгли всякие ее следы. Так или иначе, но храм осквернен не был.

Да и потом – куда бы делось тело? А в том, что Ирма убита и это ее призрак является горожанам по ночам, я нисколько не сомневался. Но без тела… Без тела мне дело никак не сшить.

Решив не полагаться на одни лишь колдовские способности, я прошелся по церкви, как бы невзначай заглянул даже в служебные помещения. Храм оказался невелик, и пусть некоторые комнаты осмотреть не удалось, едва ли покойник мог пролежать незамеченным все это время в одной из них.

Ангелы небесные! Да после ареста школяра здесь точно все обыскали! И что же получается – тупик? Я покачал головой. Нет, не тупик. Просто пришло время для более решительных действий.

1

В казематы меня не пустили. Давешний капрал только руками развел.

– Сеньор гауптмейстер ни о чем таком не предупреждал.

– Но вчера…

– Вчера было вчера, а сегодня – уже сегодня! – с невозмутимым видом выдал седоусый служака.

Я в голос выругался.

– Смотрю, прецедентное право у вас здесь не в чести.

– У нас приказы в чести, магистр, – последовал издевательски спокойный ответ.

Терять время на беспредметные беседы с армейским начальством не хотелось, но деваться было некуда, и я обреченно махнул рукой.

– Доложи!

Капрал отправил бойца с донесением, и на этот раз меня долгим ожиданием мурыжить не стали, соизволили принять почти сразу. И вновь компанию гауптмейстеру составил гарнизонный капеллан.

– Магистр! – радушно улыбнулся мне хозяин кабинета. – Вот уж не ожидал, что вы вернетесь!

– Так скоро? – предложил я окончание фразы.

– В принципе, вернетесь, – уколол меня острым взглядом капеллан.

Я только руками развел.

– Служебный долг, кому понять, как не вам?

Благодушное лицо гауптмейстера исказила досадливая гримаса.

– Бросьте, магистр! В ваших услугах больше нет нужды.

– Не вам это решать, – покачал я головой.

Хозяин кабинета переглянулся с капелланом, они рассмеялись.

– Неужели еще не слышали, магистр? – обратился ко мне гауптмейстер и отошел от стола к буфету. – Ночью сошла лавина, она смела завалы с последнего непроходимого участка дороги. Перевал открыт.

– Отправляйтесь в Сваами, – порекомендовал священник. – Так будет лучше для всех.

Я задумчиво хмыкнул. Возникло сильное искушение бросить все и последовать совету, но я не мог. Так и сказал.

– Рад бы, ваше преподобие, но у меня здесь дела.

– Вы меня, верно, не услышали? – спросил гауптмейстер, взвесив в руке бутылку из зеленого стекла. – Так я повторю: перевал открыт. Сделке конец. Уезжайте.

Воробушек-капеллан недобро рассмеялся.

– Неужели непонятно, магистр? Это мы наняли вас разобраться со школяром, но теперь в ваших услугах отпала всякая нужда.

Если священник думал смутить меня, то он просчитался. Я должен был ощутить себя круглым дураком, но не ощутил. Дураки не зарабатывают два талера и сорок пять крейцеров в день.

Так что я за словом в карман не полез и ехидно ухмыльнулся.

– Осмелюсь напомнить, что магистров Вселенской комиссии не покупают, не нанимают и не берут на содержание. Мы дозволяем оплатить наши хлопоты, не более того.

– Красивые слова! – фыркнул капеллан.

– Ваше преподобие ждут удивительные открытия, – сказал я и перешел к делу: – Мне нужно помещение для допроса арестованного, писарь и заплечных дел мастер.

Гауптмейстер рассмеялся.

– А мне хочется луну с неба.

– У вас нет полномочий проводить дознание! – напомнил капеллан.

Полномочия! Дело было исключительно в них. Именно из-за отсутствия полномочий меня и не попытались привлечь к этому делу официально. Армейские чины решили остаться в стороне, на случай если Вселенскую комиссию не устроит самодеятельность одного из магистров. А такое развитие событий исключать было нельзя. Не полагается магистрам-надзирающим брать на себя функции магистров-расследующих. Во всем должен быть порядок.

– Полагаете, с открытием перевала людям станет не до школяра? – прищурился я.

– О нем уже забыли, – кивнул гауптмейстер. – Теперь мы все сделаем правильно. И, разумеется, дождемся вашего коллегу, уполномоченного на проведение следствия. А вы свободны!

– Полномочия… – скривился я. – Сказать по правде, полномочий у меня куда больше, чем свободного времени.

И я выложил на стол козырного туза. Точнее – патент магистра-расследующего, который после перевода в Сваами не был изъят и уничтожен.

Мои собеседники склонились над столом, и капеллан тяжко вздохнул.

– Редкостное… коварство, – промолвил он, явно употребив вовсе не то слово, которое так и вертелось у него на языке. – Вы и не подумали заняться своими непосредственными обязанностями, пока вам не посулили за то мзду!