Получившийся отвар отдавал болотиной, и всё же добавлять в горшок травы из запасов ловчего я не рискнул. Черпал кипяток обколотой кружкой, давился, но пил. Несколько раз накатывали приступы тошноты и меня начинало полоскать, прошибал холодный пот, а потом мало-помалу боль стихла, накатила апатия и сонливость. Возникло даже подозрение, что переборщил с зельем, поэтому не смыкал глаз, опасаясь уснуть и уже не проснуться.

Когда мрак рассеяли лучи еще толком не поднявшегося из-за горизонта солнца, я надел стеганый колет, поверх затянул перевязь брата Гила и устроил в ней пару пистолей. Одежда была мерзко влажной, но с этим сейчас ничего поделать было нельзя, холод и неприятную сырость оставалось лишь перетерпеть.

После я разулся, закатал штанины и отправился проведать утопленника. Брат Кас за ночь никуда не делся, и в несколько подходов мне удалось затащить неподъемное тело на плот.

Я намеревался скинуть его где-нибудь подальше от берега, на глубине, и все бы ничего, но вновь разболелся живот, потроха словно затянуло узлом. Пришлось усесться рядом с покойником и попытаться перевести дух. Тогда-то и услышал это.

Скрип – плеск. Скрип – плеск. Скрип – плеск.

Скрип уключин, плеск весел.

В утренней тиши звуки далеко разносились над водной гладью, и вовсе не сразу я сообразил, что лодка плывет с другой стороны острова. Плывет или подплывает?!

Вскочив на ноги, я охнул от боли в животе, но сразу переборол ее и поспешил к очагу, схватил оставленный там штуцер и побежал дальше, все углубляясь и углубляясь в камыши. Обломки стеблей кололи босые ступни, а я не обращал внимания ни на боль, ни на холод и не остановился, пока впереди не показалась открытая вода.

Лодок было две. В одной разместились три человека, в другой – четыре. Над головами людей торчали поднятые к небу стволы мушкетов. Руне Фальк сидел на банке спиной ко мне, но и так по коже побежали колючие мурашки. Клятый инкуб!

Камыш окружал островок со всех сторон густым кольцом, оно ничем не отличалось от соседних зарослей, тут и там желтевших на глади заводи. Преследователям и в голову не пришло проверять их, ночью они миновали место нашей стоянки и уплыли дальше, теперь же возвращались обратно несолоно хлебавши. Гребцы спешили и выбивались из сил.

Я поднял штуцер, поймал на мушку мальчишеский затылок и повел ствол вслед движению лодки, не давая ускользнуть вместилищу инкуба от прицела.

«Стреляй! – шепнули у меня в голове. – Избавь мир от этой гадины!»

Я тронул пальцем спусковой крючок и опустил штуцер. Незнакомое оружие, изрядная дистанция, шестерка одержимых, справиться с которыми мне попросту не по силам. Цена промаха была слишком высока, расплата за точное попадание – неизбежна.

– Ангелы небесные! – тихонько выдохнул я и начал выбираться из воды на берег.

Я должен рассказать о явившейся из запределья погани. Это мой долг. Да и дознавателям ордена Герхарда-чудотворца в этом случае будет чем заняться, кроме как выпытывать у меня подробности гибели собратьев.

Все так. Все так… Но как же хотелось нажать на спусковой крючок!

И – страшно…

Кое-как отжав штаны, я отложил мушкет и ухватил под руки брата Стеффена. Поднатужился, пытаясь сдвинуть с места окоченевшее тело, и сразу согнулся из-за нестерпимой рези в отбитых потрохах.

Тяжелый, гад! Ловчий был человеком весьма крепкого сложения, поэтому я решил схитрить и взял его за ноги. Так дело пошло проще. Правда, время от времени приходилось останавливаться и переводить дух, но после я вновь брался за лодыжки и с новыми силами тянул покойника к плоту. А уже рядом с плотом зацепился взглядом за подошву левого ботинка, и под лопатку мне будто ткнули ледяным ножом.

Один из гвоздей набойки вылетел, и стоптанный с внутренней стороны каблук злорадно скалился миру щербатой улыбкой! Такой знакомой улыбкой!

На ум сразу пришли зарисовки магистра Риперторпа.

Ангелы небесные! Да я и сам видел подобные отпечатки в комнате зарезанного помощника книготорговца! И еще вспомнились слова Хорхе Кована о встреченном им в «Белой лилии» шпике Кабинета бдительности: «Лет сорока на вид, крепкого сложения, светловолосый, с короткой бородкой».

Хорхе говорил о брате Стеффене! Теперь-то я предельно отчетливо понимал это! Более того – знал это наверняка!

Бросив покойника, я уселся на край плота и зажал в ладонях лицо. Святые небеса! Но зачем ловчему ордена Герхарда-чудотворца понадобилось убивать моего слугу? Что такого мог разузнать Хорхе о его делах? Неужто хватило и того, что опознал в нем шпика Кабинета бдительности?

Но нет, не все так просто! Брат Стеффен прикончил Эгхарта Новица и зарезал его помощника, а вчера… вчера в числе прочего он спрашивал, кто навел меня на косого книготорговца!

Неужто барон аус Барген затеял игру против епископа Вима и это его люди спровоцировали Ральфа вон Далена заинтересоваться тем роковым сочинением? Предположение выглядело вполне логичным, ведь светлейший государь вполне мог не желать вхождения его преосвященства в число курфюрстов империи. И все же меня не оставляло ощущение, будто упускаю некую немаловажную деталь.

Каким образом бакалавр тайных искусств и чернокнижник Клаус Шеер связан с книготорговцем Эгхартом Новицем? С чего брат Стеффен примчался вслед за мной в Мархоф? И какова истинная роль в этом деле Сильвио де ла Веги?

Я выругался и тряхнул головой. Довольно! Довольно с меня чужих тайн и загадок! Убийца Хорхе Кована получил свое – это хорошо. А с остальными проблемами буду разбираться по мере их возникновения. Сейчас же меня ждет непыльная служба в Рёгенмаре и, надеюсь, трактат «Размышления о нереальности нереального» некоего отправленного на костер ересиарха. Быть может, даже получится оказать содействие епископу Виму в его делах с братством святого Луки, и тогда расположение со стороны столь важной персоны самым серьезным образом укрепит мои позиции во Вселенской комиссии по этике. А уж если его преосвященство, вопреки всему, станет курфюрстом, былое не решится ворошить даже злопамятный Гепард.

Впрочем, так далеко я не планировал пока загадывать. Для начала стоило выбраться из этой передряги живым.

Я крутанул четки, поцеловал святой символ и помолился об удачном завершении пути. Удача точно не будет лишней. Только не для меня…