защиты, чтобы доказывать ему свою правоту, я не стала: мне представлялось, что там, снаружи, бродит целое семейство. Папа ― ворчит баском, мама ― словно жалуется ему на неудачную охоту, а детишки жалобно ноют, требуя еды.

Конечно, это были только мои фантазии, и я постаралась как можно быстрее выбросить всё из головы, тем более, что едой, скорее всего, должны были стать мы с другом. Голоса, шуршание и топот продолжались ещё некоторое время, а потом стали удаляться.

― Ай да Арчи! Вот молодец ― справился, ― радовалась я, вытирая косынкой мокрое от пота лицо, но дальнейшие события показали, что не следовало торопиться с выводами. Пока наши незваные гости, шумно переговариваясь, удалялись от повозки, появился кое-кто другой. Об этом я догадалась по яростным вскрикам «папочки», горестным вздохам «мамаши» и перепуганному лепету «детишек».

Я вся обратилась в слух. Шипение, потрескивание и сухой шуршащий звук, словно что-то большое волокли по земле, сразу напомнили мне слова Арчи о водящихся здесь гигантских змеях. Буйное воображение тут же нарисовало огромную пасть, величиной с небольшой дом, ядовитыми клыками и чёрным раздвоенным языком.

Наверное, на самом деле всё выглядело иначе, но как именно ― мне так и не суждено было узнать, что, конечно же, к лучшему. Бой был неравный и короткий. Судя по расстроенным всхлипываниям «мамаши» и поросячьему визгу детёнышей, семейство монстров в этот день лишилось одного из наследников.

Потому, как их ноги быстро затопали по щебню, я сообразила, что они предпочли ретироваться, пока гигантский змей заглатывал добычу, а потом медленно зашуршал прочь. Может, даже вдогонку за остальными, откуда мне знать. Стоило только представить, что это мы с другом стоим беззащитные и несчастные на дороге, а на нас надвигается клыкастая пасть, как нехитрый ужин тут же покинул желудок, переместившись в обнаруженный рядом горшок, видимо, заранее подготовленный предусмотрительным Арчи.

Глава 14

На этом ночные злоключения не закончились: какое-то время я ловила в тишине малейший звук, казалось, от усердия даже уши вытянулись, но наступило «гнетущее безмолвие», как было написано в одном моём любимом романе. Но вот беда ― жизнь оказалась далеко не так прекрасна, как я себе представляла, предаваясь мечтам в замке отца и бросая цветы бродящим под окнами влюблённым дурачкам ― Дону и Марку…

А теперь, если бы только смогла, бросилась в них разве что камнем, выбрав побольше и потяжелее. Магию-то применять в пустошах мне было не дано, к счастью, и им тоже. Однако братья не расставались с мечами и луками, а я ― с отцовским кинжалом. Купили мы с Арчи и нечто, что назвать охотничьим луком можно было с большой натяжкой: честно говоря, я вообще сомневалась, смогут ли эти развалюхи пустить стрелу в полёт.

Время тянулось медленно, нервы были на пределе, и, если бы внезапно раздался хоть малейший звук, наверное, даже Арчи подскочил от моего вопля. Но тишина никуда не делась, и я упала на постеленное старое одеяло, натянув сверху какое-то рваньё. При этом не переставала тихо уговаривать себя, что всё страшное уже позади, и ничего больше не случится. Так что самое лучшее ― закрыть глаза, представив, что лежу в кровати в спальне замка, и постараться уснуть.

Глаза-то я закрыла, но тут что-то сначала несильно, а потом всё настойчивее забарабанило по дну повозки с той стороны. Кто-то выбирался из-под земли, и наша колымага явно мешала неведомому чудовищу сделать это. Когда тряхнуло в очередной раз, у меня прорезался голос, и весьма противный:

― Арчи! Просыпайся скорее, твоя замечательная иллюзия, кажется, снизу не работает, ― и, видя, что моё жалобное блеяние не смогло разбудить Фокусника-обманщика, гаркнула ему над ухом, так что он не только открыл глаза, но и постарался спрятаться в противоположном углу, ― проснись, зараза! Какая-то тварь лезет через пол, начихав на твою хвалёную защиту…

Арчи вёл себя как-то странно ― смотрел, широко раскрыв прекрасные глаза, и без конца что-то твердил на своём родном наречии. И хоть я неплохо разбиралась в простых разговорных фразах ― таких слов не слышала никогда. По интонации догадалась, что он читает молитву. Вот те на! Ну уж если рыцарь испугался, то нам точно крышка…

Неожиданно он замолчал, удивлённо спросив:

― Это ты, что ли, Франни? Уф, сними с головы, что там себе накрутила, а то, такое дело, чуть со страха не умер!

Потрогав голову, я поняла, что рваньё, которым пыталась закрыться, почему-то запуталось у меня в волосах. Даже не представляю, как это выглядело со стороны при свете тусклой лампы, раз так напугало бесстрашного рыцаря. Но мои отчаянные попытки освободиться привели к обратному результату ― всё ещё больше запуталось. А ненормальный Фокусник, схватившись за живот, расхохотался: нашёл время развлекаться, когда его прекрасной даме больно и стыдно одновременно…

― Прости, прости, детка… Это я спросонья не понял, что к чему, сейчас помогу тебе с волосами. И как ты умудрилась такое наворотить ― решила запугать чудовищ, как меня?

Я раздосадовано ударила его по рукам, пытавшимся мне помочь, и надулась, но в этот момент повозку снова тряхнуло ― снизу кто-то явно пытался протаранить днище. Смех сразу прекратился, и Арчи удивлённо прошептал:

― Какого дьявола? Никто не знает секрет этой иллюзии, разве только… но это просто невозможно…

Он наклонился над полом, ударив в него, как мне показалось, условным стуком. Что ещё удивительнее, тряска сразу же прекратилась, и в днище робко постучали:

― Арчи-бездельник! Сними пару досок, мне надо выбраться из этой могилы. Тут снизу кто-то ползёт, и, боюсь, за мной. Да поторопись ты, Коротышка, это я, твой друг Фредди!

Эти слова подействовали на рыцаря словно магическое заклинание. Он быстро снял доски в центре и, крикнув:

― Посвети фонарём! ― ругаясь, достал через них какого-то человека. Тот отряхнулся от налипшей земли и пыли, и, расчихавшись, как простуженные собаки, двое ненормальных бросились обниматься, словно не виделись тысячу лет.

Впрочем, продолжалось это недолго: я и не поняла, как в руках у Арчи появился один из его метательных ножей, прижавшись к горлу грязного, лохматого друга.

― Какая встреча, Фредди… Долго меня выслеживал, и кто на этот раз тебя нанял? Надо же, как ты любишь деньги, что даже не побоялся сунуться в пасть самому дьяволу…

― Вот ведь бешеный Коротышка, недаром тебя так прозвали. Сто лет не виделись, а ты сразу пытаешься прикончить. Убери нож и остынь, мне и так