Внизу по дну долины извивалась серебряная лента реки, отражая утреннее солнце. Песок, гравий и редкие деревья отмечали границы паводков. Поросшие лесом холмы с острыми гребнями подступали к реке со всех сторон.

Вдали вздымались окутанные туманом огромные зеленые пики гор, четко выделяясь на фоне синего безоблачного неба. Небольшой водопад казался резкой белой полоской на зеленом холсте.

Виктория перевела бинокль на север; и ее тело напряглось. Всадники. Может быть, это ее дядя? Она бросила взгляд на Тринити: обратил ли он внимание на ее внезапный интерес? Но он навьючивал их скарб на лошадь. Всадники держались в тени деревьев. Затем один из них въехал на низкий гребень и в свой бинокль осмотрел долину.

Бак! Она узнала его Аппалузу.

Не раздумывая ни секунды, Виктория пинком послала свою лошадь в галоп и поскакала в сторону всадников. Проклятия, разразившиеся за ее спиной, только заставили ее ехать быстрее. Она не знала, куда ведет тропа, по которой скачет, но казалось, что она ведет к дну долины, ближе к Баку и дяде. Она вонзила пятки в бока своей серой. Она должна убежать.

Виктория проклинала себя за то, что у нее не было ни ружья, ни револьвера. Ей нужно привлечь внимание Бака. Жизненно необходимо, чтобы они увидели ее прежде, чем Тринити ее поймает.

Казалось, не прошло и минуты, как она услышала за собой на тропе стук копыт. Она оглянулась, уверенная, что Тринити в любую минуту окажется рядом, но он все еще был далеко. Просто звук далеко разносился в горном воздухе.

Виктория испустила вопль, который пронзил воздух, как меч. Она набрала в легкие побольше воздуха и снова закричала. Тринити практически ее нагнал. Она открыла рот для очередного крика, но его рука обвила талию и выдернула ее из седла. Она повисла в пяти футах от земли, и единственным, что удерживало ее от сокрушительного падения, была рука Тринити.

– Ты, кажется, стараешься убить как можно больше народа! – прорычал Тринити, сдерживая коня. – Если бы ты действительно заботилась о своем дяде, ты дала бы ему проехать мимо.

– Ты именно этого и хочешь? Не так ли? – задыхаясь, выговорила Виктория. – Еще одна легкая поимка, прежде чем ты перейдешь к следующей.

– Не бывает легких поимок, – сказал Тринити, останавливая коня и поворачивая его назад на узкую тропу. Звук выстрелов привлек его внимание к всадникам внизу. – Но твоя оказалась самой тяжелой.

Затем, к ее удивлению, вместо того чтобы посадить ее перед собой или даже бросить поперек седла, он помчался галопом обратно в их лагерь. Она болталась над землей, проносившейся мимо с ужасающей скоростью.

Ее лошадь, напуганная выстрелами, повернула до того, как он достиг ложа долины, и направилась обратно на тропу.

– Ты пытаешься меня убить? – вскричала Виктория после того, как нога ее с силой ударилась о ветку дерева.

– Как ни странно, я пытаюсь сохранить тебе жизнь, хотя иногда спрашиваю себя почему.

Она дернулась, пытаясь как следует вздохнуть.

– Ты меня задушишь.

– Тогда тебе незачем беспокоиться о будущей виселице.

– Ты бесчеловечный. У тебя нет никаких христианских чувств.

– Я сейчас немного занят, но как только разберусь с этой перестрелкой, не убив людей больше необходимого, я подумаю и, возможно, отыщу по крайней мере одно.

– Что ты хочешь сказать этим своим «не убив больше необходимого»? Ты не осмелишься стрелять в моего дядю.

– Уговори его не стрелять в меня, и я пообещаю не стрелять в него.

– Но он должен это делать. Ты же иначе меня не отпустишь.

– Я не отпущу тебя в любом случае. Чем скорее он это сообразит, тем меньше людей пострадает.

К этому времени они добрались до лагеря. Вьючная лошадь стояла там, где Тринити ее оставил. Он уронил Викторию, и она кучей свалилась на землю, а затем сам соскочил с седла. Прежде чем она успела прийти в себя, он перевернул ее навзничь, связал ей руки и ноги полосками мягкой кожи и прислонил к скале. Затем он взял обоих коней и завел за поворот, за пределы досягаемости выстрелов, а потом забрался на камень, превратив его в наблюдательный пункт.

То, что он увидел, заставило его грубо выругаться.

– Они направляются сюда.

– Я скоро буду на свободе. Там должно быть не меньше дюжины людей.

– Твой дядя, должно быть, оставил без охраны свое стадо. Он явно ценит тебя больше, чем свое ранчо.

Несколько минут Тринити потратил на то, чтобы изучить местность вокруг их лагеря.

– Тебе лучше спрятаться за скалами, – произнес он. – Один из этих горячих молодых глупцов может начать стрелять по мне, не соображая, что может легко попасть в тебя.

Виктория не подумала, что может стать мишенью. Ее энтузиазм по поводу предстоящей перестрелки заметно угас.

– Что, по-твоему, станет делать дядя Грант?

– Это зависит от того, кто руководит погоней: твой дядя или Бак.

– Дядя Грант.

– Тогда, может, мы просто разойдемся.

– Я не хочу «просто расходиться». Я хочу вернуться в «Горную долину».

– Сколько бы людей ни привел с собой твой дядя, сколько бы раз они ни нападали на меня, ты отправляешься в Техас.

– Почему ты считаешь, что сумеешь перехитрить и перестрелять всех этих людей?

– У меня есть то, чего у них нет. Ты. Если понадобится, я использую тебя в качестве щита.

– Никогда не думала, что ты опустишься так низко.

– Самозащита не имеет ничего общего с правилами этикета. Она сводится к тому, что ты делаешь то, что должен. Они не станут стрелять по тебе, как бы им ни хотелось меня пришибить.

– Где мой дядя? Что они делают?

– Зачем тебе это знать?

– Я не доверяю тебе. Ты можешь выстрелить в него, как только увидишь.

– Ты действительно думаешь, что я на это способен?

Нет, она так не думала. Только гнев заставил ее бросить такое обвинение. Но брать его обратно она не собиралась.

– Тот, кто может использовать женщину как щит, способен на все.

Ее лошадь вернулась в лагерь и присоединилась к остальным.

– Даже твоя лошадь не чувствует себя в безопасности рядом с Баком, – ухмыльнулся Тринити.

Виктория не увидела в его замечании ничего смешного.

– Тринити! – раздался снизу голос Гранта Дэвиджа. – Я пришел за Викторией. Я знаю, что ты там, на горе. У меня здесь дюжина человек. Мы тебя окружим и выковырнем.

– Пожалуйста, можете попробовать! – крикнул в ответ Тринити. – Только напомните этим горячим головам быть поосторожнее. Любой выстрел может рикошетом поразить вашу племянницу.

– Если ты ее отпустишь, мы с парнями вернемся на ранчо и навсегда забудем, что слышали о тебе.