Коннор…

Она преодолела комплекс трудоголика, теперь нужно преодолеть свое увлечение Коннором.

Безнадежность ситуации терзала с такой силой, что ей приходилось нырять в магазины или галереи, чтобы отвлечься. Горло постоянно стискивало тоской, в желудке жгло, так что ей даже не приходило в голову что-то съесть.

Она знала, что нужно делать. Найти психотерапевта, который поможет ей побороть вспыльчивость, перестать жить в тени Мадди и быть самой собой.

Брать на себя ответственность за свои действия. Постараться восстановить отношения с друзьями, сократить количество работы и вернуть назад свою чертову жизнь. И может, встретить нового мужчину?

При этой мысли тоска едва ее не раздавила. Ей никогда не будет нужен кто-то другой. Коннор так подходил ей. Во всем.

Но он не хотел ее. Во всяком случае, не для нормальных отношений. И очень ясно дал это понять.

Коннор был уверен, что изгонит из головы все мысли о Джози и покинет Францию с чистой совестью.

Но так и не смог.

Он думал, что будет рад снова пуститься в путь.

Но радости не было.

За последние недели не было дня, когда бы он не думал о ней, и это становилось проблемой. Он почти не спал, что было совершенно необычной вещью для него, а когда засыпал, видел ее во сне, когда же просыпался и понимал, что не обнимает ее, чувствовал себя так, словно кто-то всадил кулак в солнечное сплетение.

Каждый вечер он уезжал из дому и сидел в баре с кружкой пива. И думал, думал, думал…

Иногда храбрые и довольно привлекательные женщины подходили к нему, пока он угрюмо смотрел в кружку. Он не прогонял их. Разговаривал, принуждая себя дать им возможность произвести на него впечатление. Но находил их в сравнении с вселяющим радость обществом Джози скучными и незрелыми. Пустыми.

Она была не такая, как все, особенная, и он позволил ей проскользнуть сквозь пальцы.

После разрыва с семьей он так долго был один, что забыл, каково это – заботиться о ком-то еще. Джози напомнила ему о том, как это может быть хорошо. Проблема в том, что она также заставила его понять, насколько это ужасающе – снова вверить кому-то свою любовь.

Он требовал от своих партнеров безусловной любви, чего ему так недоставало со смерти бабушки. Но он не имел права ожидать этого. Любовь требовалось заслужить. Ему вдруг пришло в голову, что он использовал историю с семьей как подходящий предлог, когда хотел разорвать отношения, потому что страсть Джози к карьере, решимость и целеустремленность – качества, которые он больше всего в ней ценил.

Он проводил ночи без сна и делал ошибку за ошибкой в проекте, чего позволить себе не мог.

Он тосковал по ней. По ее улыбке. По пылкости и энергии. Тосковал по привычке барабанить пальцами по бедру, словно играя на невидимом пианино, и по взгляду ее прекрасных умных глаз.

Он велел себе забыть ее, когда она уехала, твердил, что нет смысла продолжать отношения. Он мог привести миллион доводов. Она слишком занята карьерой. Он хотел ее. Но не желал ничего серьезного. Это несправедливо к ним обоим. Она целиком сосредоточена на работе. Он бродяга по натуре. Ничего у них не выйдет. Он был идиотом, когда затевал все это. Но ни один аргумент не срабатывал. Он по-прежнему мог думать только о ней.

Потребуется гораздо больше, чем он сначала думал, чтобы выбросить Джози Марчпейн из головы.

Она каким-то образом пробралась ему в душу и, как бы он ни старался, уходить не хотела.

Возможно, он наконец нашел причину прекратить бродячую жизнь? Неужели именно Джози – та, кто помогла ему найти покой, которого он так долго жаждал? Может он позволить себе поверить, что у них есть будущее? Что, если именно ей суждено удержать его на одном месте? Если повезет, у него есть хороший шанс ответить «да» на все вопросы.

Пора прекратить бежать. Обернуться, честно встретиться лицом к лицу со своими страхами и надеяться, что они не собьют его с ног.

Войдя в шикарный вестибюль отеля, где проходила церемония награждения, Джози собралась с духом перед встречей с родными.

Едва замечая окружающую роскошь и лица знаменитостей, она протолкалась сквозь толпу к бальному залу, где уже была готова сцена для церемонии.

Она ухитрилась уклониться от последних семейных сборищ, но теперь сознавала, что пора преодолеть свои комплексы. Она такая же часть семьи, как Мадди, и отныне отказывалась считать себя вечной неудачницей. Пора вести свою жизнь, двигаться вперед. Она может встретиться с родными лицом к лицу и сражаться на другой стороне.

Мать стояла в дверях зала и, увидев Джози, двинулась вперед, неотразимая в платье эпохи восьмидесятых с подложенными плечами и туфлях на шестидюймовых каблуках с усыпанными стразами бантами.

Сама Джози, если судить по выражению материнского лица, выглядела чересчур скромно в простом платье с тонкими бретельками и балетках.

– Значит, ты решила прийти?

Снисходительный тон заставил сердце Джози забиться сильнее.

«Сохраняй хладнокровие и игнорируй! Игнорируй!»

Слова вертелись у нее в голове. Возможно, следует превратить их в мантру и повторять непрерывно, если она собирается пережить ночь с матерью на этой церемонии и уйти с высоко поднятой головой. Но она сделает это. Будет спокойной и безмятежной.

– Иди за мной. Все вот-вот начнется. Нельзя же опозориться, опоздав, когда все уже сидят за столами! – поманила ее мать. – Подозреваю, что мы здесь для того, чтобы Мадди могла спокойно выйти на сцену.

Очевидно, по ее мнению, Мадди просто не могла не завоевать награду.

Джози последовала за раскачивавшейся матерью мимо столов, за которыми сидели люди. Она не позволит запугать себя всей этой шумихой!

Когда они добрались до столика, у Джози хватило сил только слабо махнуть рукой сестре и отцу, до того как объявили, что церемония начинается через пять минут.

Сев рядом с ними, она скрестила ноги и одернула юбку, готовая сыграть роль «любящей сестры» в присутствии друзей и почитателей Мадди.

– Ты уезжала, Джози? – спросил отец, хмурясь. – Похоже, ты долго была на солнце.

– Да, я ездила во Францию на пару недель, – сухо улыбнулась она.

Судя по выражению его лица, беседа не обещала быть легкой.

– А кто присматривал за твоим бизнесом, пока ты отдыхала?

Последнее слово было произнесено с таким выражением, словно она сидела в тюрьме за контрабанду наркотиков, вместо того чтобы взять крайне необходимый отпуск.

– У Аби все под контролем.

– Понимаю, – кивнул отец.

Она уже решила, что это все. Что ей не придется вдаваться в подробности. Но, к сожалению, мать думала иначе.