Наигинн окриком остановил людей:

– Никто не посмеет его тронуть! Если кто-то из вас попытается убить эту тварь, она иссушит ваши души и развеет их по ветру, так что они уже никогда не обретут покой. Только Великий Вождь способен с корнем вырвать зло из нутра Сдирающего Кожу и обратить его в прах! Приведите его ко мне в пещеру!

Охотники потащили Торака к лестнице. Рип сорвалась с лестницы, улетая, перехватила взгляд Торака и посмотрела вниз на снег.

При мерцающем свете факела Торак заметил, что Рип выронила из клюва осколок кремня. Действовать надо было не раздумывая. Торак притворился, будто не устоял на ногах, упал лицом вниз и схватил осколок губами.

– Никаких уловок! – сурово буркнул Ледяная Борода и рывком поставил его на ноги.

– Я поскользнулся, – ответил Торак, убрав языком осколок кремня за щеку.

Осколок оказался достаточно мелким и не мешал говорить внятно. Торак не представлял, как сможет его использовать, и все же маленький камешек подарил ему надежду.

Охотники привязали веревку к запястьям Торака за спиной и потащили вверх по лестнице. Боль от рывков огнем жгла плечи, он едва успевал нащупывать под ногами зарубки.

Когда Тораку показалось, что ему все-таки вывихнули руки, его подтянули наверх и затащили в пещеру. Там охотники привязали его запястья к щиколоткам, потом поклонились и, спускаясь обратно, растворились в темноте.

Наступила тишина. Только мерцающий свет факела и вонь прогорклого медвежьего жира… а за всем этим – запах смерти.

Торак напрягся и встал на колени, но из-за того, как его связали, неловко отклонился назад.

Удар в висок повалил его на бок. Перед глазами поплыли яркие светящиеся точки. Из темноты появилась утыканная медвежьими зубами дубина. Потом над ним нависла белая маска. Дубину аккуратно отложили в сторону. Возле лица возник нож – блестящий черный кремень в перчатке из кожи медведя, причем каждый палец заканчивался длинным смертоносным когтем.

Острие ножа провело черту вниз по щеке, оно было таким острым, что Торак почувствовал, как по шее потекла горячая струйка крови.

А потом Наигинн начал втирать в порез пепел.

– Чтобы лучше был виден, – спокойно объяснил он.

– И зачем так стараться? – так же спокойно попытался ответить Торак. – Все равно умру раньше, чем он затянется.

На белом от мела лице появилась похожая на черную трещину улыбка.

– Может, и доживешь. Я изрежу тебя, как ты изрезал меня. И Ренн ждет та же участь.

«Вранье, – подумал Торак. – Он не смог до нее добраться. Поэтому я еще жив».

– Это правда, – сказал Наигинн, как будто подслушал его мысли. – Она у меня, уж поверь. Вы, конечно, способны на всякие уловки, но я не настолько глуп, чтобы держать вас в одном лагере.

– А я тебе зачем, если она у тебя?

Наигинн наклонился ближе, и Торак чуть не задохнулся от вони медвежьего жира.

– Каждая душа, которую я съедаю, делает меня сильнее, а твою я хочу больше других…

– Потому что я способен отправить душу блуждать, а тебе это не под силу!

Наигинна передернуло.

– После того как я всего тебя изрежу, – холодно сказал он, – вскрою твой череп. И тогда твоя сила станет моей. – Он наклонился еще ближе к Тораку и прошептал: – Я сожру твой мозг!

Глава 19

Волк незамеченным прокрался в большое логово Белых Бесхвостых. Бесхвостые спали, их собаки тоже, они были похожи на небольшие кочки, которые постепенно присыпал Яркий Мягкий Холод.

Беззвучно ступая, он прошел по замерзшей Быстрой Мокрой по следу брата по стае и оказался перед утесом из длинных и острых клыков Яркого Твердого Холода.

Среди других запахов уловил особенный, такой же, как возле туши мертвого медведя, – смесь из запахов демона и медведя. А еще – едва уловимый запах брата по стае. Волк почуял его боль, страх и одиночество.

Большой Бесхвостый решил, что он его бросил?

Теперь Волк слышал доносящиеся сверху звуки бесхвостых. Они были в пещере где-то посередине клыкастого утеса. Брат по стае ловил ртом воздух, а другой бесхвостый коротко лаял, и он был очень сильным и очень жестоким.

У Волка шерсть на загривке встала дыбом, рык рвался из груди к горлу. Бесхвостые хорошо умеют менять шкуру и прятать запахи, но они не умеют изменять голос. Волк сразу понял: лающий в пещере бесхвостый – тот самый демон из земель, где не растут деревья. Это он поймал сестру по стае, и он ранил его в заднюю лапу. Он пытался убить брата по стае.

Волк зарычал и прыгнул на Яркий Твердый Холод. Сорвался и упал. Снова прыгнул. Сколько он ни прыгал, сколько ни цеплялся когтями, утес из длинных острых клыков сбрасывал его обратно. Волк заметался, выискивая другой путь наверх.

Скалы по обе стороны были отвесными – никакой надежды забраться наверх. И тут Волк понял, что допустил страшную ошибку. Надо было внимательнее слушать, когда Большой Бесхвостый в ответ на его зов провыл, чтобы он не приближался. В одиночку брата по стае не спасти, в одиночку он бессилен, как новорожденный волчонок.

Проснулись собаки. Они стряхивали со шкур Яркий Мягкий Холод, натягивали вожжи и сипло повизгивали, как будто хотели, но, как ни старались, не могли залаять.

Белые Бесхвостые выползали из своего логова. Увидели Волка. Поразевали пасти.

Волк стрелой помчался в Лес.

В одиночку Большого Бесхвостого не спасти.

Надо найти сестру по стае.

* * *

– Что случилось? – настороженно спросила Ренн. – Почему мы разворачиваемся?

– Кто-то кричал, – ответил Йаким и хлестнул прутом собак.

Упряжка развернулась к оставшимся за поворотом реки нартам.

Ренн не переставая думала о том, что Наигинн мог сделать с Тораком, поэтому потеряла счет времени.

– А тебе-то какое дело? – грубо спросил Йаким. – Так хочется поскорее передать это твое якобы важное сообщение нашему Вождю?

Ренн по его голосу поняла, что он не верит ни в какое сообщение.

– Я вовсе не стремлюсь попасть в ваш лагерь, – соврала Ренн.

– Даже если там вот-вот убьют твоего друга?

– Да, даже если так.

Такое сложно было сказать вслух, но спасти Торака можно, лишь притворившись, будто ей все равно, жив он или нет. Для Ренн главным было найти способ убедить Йакима отпустить ее до того, как они окажутся в лагере Избранных.

Ренн лежала, привязанная к распоркам нарт, и мучительно пыталась придумать, что делать дальше. А потом увидела, почему Йаким развернул нарты.

Упряжка, которая ехала за ними, попала на тонкий лед.