2. При ближайшем рассмотрении продукта телеологической деятельности оказывается, что цель в нем лишь внешня, поскольку он абсолютная предпосылка по отношению к субъективной цели, а именно поскольку удовлетворяются тем, что целесообразная деятельность с помощью средства относится к объекту лишь механически и на место одной безразличной его определенности полагает другую, столь же внешнюю ему. Подобного рода определенность, которую цель сообщает объекту, отличается в общем от другой, чисто механической определенности тем, что первая есть момент единства и, стало быть, хотя она и внешня объекту, однако в самой себе не есть нечто чисто внешнее. Объект, обнаруживающий такое единство, есть целое, к которому его части – его собственная внешняя данность – безразличны; он определенное, конкретное единство, соединяющее внутри себя различенные отношения и определенности. Это единство, которое не может быть постигнуто исходя из специфической природы объекта и определенное содержание которого отличается от свойственного объекту содержания, само по себе не есть механическая определенность, но в объекте оно еще механично. Как в этом продукте целесообразной деятельности содержание цели и содержание объекта внешни друг другу, точно так же относятся между собой и в других моментах умозаключения их определения: в связующем среднем члене – целесообразная деятельность и объект, служащий средством, а в субъективной цели (другом крайнем члене) – бесконечная форма, как целокупность понятия и его содержание. По тому соотношению, которое связывает субъективную цель с объективностью, одна посылка – соотношение объекта, определенного как средство, с внешним еще объектом, – так же как и другая, – соотношение субъективной цели с объектом, который делают средством, – суть непосредственные соотношения.

Это умозаключение страдает поэтому недостатком формального умозаключения вообще: те соотношения, из которых оно состоит, сами не суть заключения или опосредствования, а скорее уже предполагают то заключение, средством получения которого они должны служить.

Если рассматривать одну посылку, – непосредственное соотношение субъективной цели с объектом, который в силу этого соотношения становится средством, то окажется, что цель не может соотноситься с объектом непосредственно; ведь объект есть нечто столь же непосредственное, как и тот служащий другим крайним членом объект, в котором цель должна быть осуществлена через опосредствование. Поскольку они таким образом положены как разные, между этой объективностью и субъективной целью должно быть вставлено средство, с помощью которого они соотносятся друг с другом; но это средство точно так же есть уже определенный целью объект, между объективностью которого и телеологическим определением необходимо вставить новое средство, и так далее до бесконечности. Тем самым положен бесконечный прогресс опосредствования. – То же самое имеет место и относительно другой посылки – соотношения средства с еще неопределенным объектом. Так как они совершенно самостоятельны, то они могут быть соединены лишь в чем-то третьем, и так далее до бесконечности. – Или, наоборот, так как посылки уже предполагают заключение, то заключение, каково оно через указанные лишь непосредственные посылки, может быть только несовершенным. Заключение, или продукт целесообразной деятельности, есть не что иное, как объект, определенный внешней ему целью, стало быть, то же самое, что и средство. Поэтому в самом таком продукте получилось лишь средство, а не осуществленная цель; иначе говоря, цель на самом деле не достигла в нем никакой объективности. – Поэтому совершенно безразлично, рассматривают ли определенный внешней целью объект как осуществленную цель или только как средство; это – соотносительное, самому объекту внешнее, не объективное определение.

Следовательно, все объекты, в которых осуществляется внешняя цель, суть в такой же мере лишь средства к цели. То, что должно быть употреблено для осуществления той или иной цели и что по существу своему должно считаться средством, есть средство, назначение которого – быть израсходованным. Но и объект, который должен содержать осуществленную цель и выступать как ее объективность, тоже преходящ; он точно так же осуществляет свою цель не через спокойное, самосохраняющееся наличное бытие, а лишь поскольку он расходуется; ибо он соответствует единству понятия лишь постольку, поскольку внешняя его сторона, т. е. его объективность, снимается в этом единстве. – Дом, часы могут казаться целями по отношению к орудиям их изготовления; но камни, балки или колесики, оси и т. д., составляющие действительность цели, выполняют эту цель лишь через давление, которое они испытывают, через химические процессы, которым они подвергаются под действием воздуха, света, воды, через трение и т. д. и от которых они избавляют человека. Следовательно, они выполняют свое назначение тем, что их употребляют и расходуют, и тому, чем они должны быть, они соответствуют лишь через свое отрицание. Они не соединены с целью положительно, потому что они имеют в самом себе [свое] самоопределение лишь внешним образом и суть лишь относительные цели или по существу своему лишь средства.

Эти цели, как было показано, имеют вообще ограниченное содержание; их форма – это бесконечное самоопределение понятия, ограничившего себя из-за этого содержания до внешней единичности. Ограниченное содержание делает эти цели несоответствующими бесконечности понятия и неистинными; такая определенность подвержена становлению и изменению уже через сферу необходимости, через бытие, и она преходяща.