Шо? — Вдруг спросил какой-то дедушка, характерной еврейской внешности, протянув для подписи фотографию нашей хоккейной команды. — Таки сдаётся мне, что Джон Леннон всегда молодой и юный октябрь впереди — это тот самый Вова Ленин всегда молодой? Ну, вы даёте, октябрята.

— Хорошего дня, — буркнул я.

* * *

Почти час, лидеры нашего «Чикаго Блэкхокс» раздавали автографы, и я естественно вместе с ними. Лишь выйдя на автостоянку, когда стемнело, я с нетерпением развернул записку от Всеволода Михайловича. Подчерк был не его! Но содержимое короткого письма очень сильно совпадало с моим планом возвращения на Родину. В нём говорилось, чтобы я не наделал глупостей, не давал бросающих тень на СССР интервью, чтобы попытался выиграть какой-нибудь индивидуальный приз, а ещё лучше Кубок Стэнли, и тогда дорога домой будет для меня открыта. В конце была дописка желательно, это слово было подчёркнуто, принять участие в составе сборной СССР в стартующем 26-го декабря «Кубке Мира» в Миннеаполисе и Колорадо-Спрингс. «Хоть бы написали расписание этого кубка, кто соперники, сколько игр, у меня же свои календарные матчи», — подумал я, поджигая записку, как это делали все шпионы в советских кинофильмах. Затем напряг свои извилины, но никакого «Кубка Мира» прошедшего в конце 1972 года так и не вспомнил. Возможно, это соревнование плохо освещалось в прессе? Или спортивная история из-за моего вмешательства пошла совершенно иной дорогой. И этот кубок сыграет большое значение в этом изменённом будущем.

Глава 13

В среду вечером 1 ноября после двух периодов матча с «Нью-Йорк Рейнджерс» в раздевалке все парни напряжённо молчали. Хоккеисты уже немного изучили мою физиогномику, и если на лице играли желваки, то это было не к добру. Тем более команда летела на домашнем льду непростому сопернику 0 : 3. Но начал я небольшое хоккейно-комсомольское собрание с другой опостылевшей проблемы:

— Иваныч, мы с тобой сколько раз говорили, что нательники в перерыве каждый желающий должен иметь возможность сменить с мокрого от пота на сухой и свежий?! — Рявкнул я на генерального менеджера, взяв для убедительности обломок хоккейной клюшки в кулак. — В каком месте твоего склочного характера прячется маниакальное скупердяйство, которое напрочь отбивает здравый смысл?! Переоделся в сухое, вышел на лёд, выиграл Кубок Стэнли, всё!

— Отвяжись Таф к чертям! — Так же рявкнул Томми Айвен. — Как будто у вас в Союзе, нательное бельё меняют после каждого периода!

— А ты не путай любительскую государственную лигу, и частную богатую компанию! — Я брякнул обломком клюшки по доске, где тренер Рэй рисовал хоккейные комбинации.

— Правильно Таф! — Поддержали меня некоторые хоккеисты. — Жги дальше!

— Теперь вернёмся к игре. — Я вперил бычий взгляд в партнёров по команде. — Я понимаю, что вчера вы любителям набросали полную авоську, где каждый заработал по хет-трику. И сегодня, наверное, помутнение в мозгах произошло от собственного величия? Очнитесь! Мы просираем перед своими болельщиками! Перед людьми, которые заплатили свои, добытые кровью и потом, доллары! Что ни атака, то вошли в зону, шлепок по воротам и побежали на пятак добивать! Кто мозги включать будет?!

— Ваша тройка пока тоже по нулям, — недовольно пробурчал Деннис Халл.

— Правильно, мы свой микроматч против лучшей тройки «рейнджеров» Хэдфильд — Рателль — Жильберт, сыграли по нулям. Не забросили, но и не пропустили! В отличие от вас. Билич, хочешь что-нибудь добавить? — Спросил я старшего тренера.

— Играть надо лучше. — Махнул рукой Билли Рэй.

— Вы слышали?! — Рявкнул я. — Тренер Рэй сказал, что проигрывать мы сегодня не имеем права! Кто с этим не согласен, прямо сейчас получит по хлебалу! — Я со всей силы швырнул обломок клюшки в мусорный бак. — Всё, комсомольское собрание окончено давай на лёд.

— У меня вопрос, а ты когда нас начнёшь принимать в коммунизм? — Криво усмехнулся защитник Билли Уайт, и многие парни в раздевалке захихикали.

— Приём в члены коммунистической партии начну сразу после полной и окончательной победы на Кубке Стэнли, — прошипел я. — Лично каждому вручу красные корочки с печатью, подписью и наглой мордой лица в рамочке. Хватит базлать!

* * *

Лиза Савьер, после тяжелейшего рабочего дня на телекомпании на начало игры против «Нью-Йорк Рейнджерс» немного опоздала. В принципе её присутствия рядом с девчонками из группы поддержки и не требовалось. Они сами прекрасно знали, что перед матчем нужно покататься с флагами, в паузах достаточно выкатиться на лёд и помахать цветастыми мохнатыми помпонами, а в перерыве просто поводить хороводы. Разучивать более сложные синхронные фигуры, пока не было ни времени, ни сил.

В ожидании третьего периода Лиза, сидя прямо за скамейкой запасных игроков Чикаго, поймала себя на мысли, что сейчас её больше волнует, как пройдёт ужин с Иваном Тафгаеевым, а не то, как отыграет любимая команда, сможет ли ликвидировать гандикап в три шайбы. Девчонки чирлидерши поговаривали, что у Ивана в СССР осталась невеста, и он по ней очень грустит. К сожалению, этот непроверенный пока слух немного угнетал. Наконец под рёв трибун на лёд выскочили играющие сегодня команды. И внезапно Большой Таф, заметив Лизу, улыбнулся и помахал ей рукой. А какой-то сидящий рядом молодой парень презрительно заметил:

— Хрен ли этот проклятый русский радуется? Проигрываем же!

— Если Большой Таф улыбается, значит, не проиграем, — ответил ему бывалый пожилой болельщик. — Я отлично помню, как он играл на Суперсерии. Это у него такая улыбка убийцы.

Над переполненной чашей «Чикаго Стэдиум» прозвучала тревожная сирена, и хоккеисты принялись неистово нарезать лёд, в борьбе за маленькую чёрную шайбу. Тройка Большого Тафа в средней зоне после небольшой перепасовки и толкотни, во время которой Иван под одобрительный крик трибун кого-то сбил с ног, прижала соперника к их воротам. Таф тут же полез на пятачок перед воротами, где развернулась самая настоящая война за своё место под хоккейным солнцем. А в это время, его партнёр по команде невысокий и шустрый Стэн Микита, проскользнув за ворота гостей, сделал передачу в эту самую горячую точку нью-йоркских «рейнджеров».

Лиза Савьер как и все зрители на трибунах вскочила на ноги, но рассмотреть что там на пяточке произошло не смогла. Лишь по разочарованному вздоху трибун стало понятно, что шайба отбита. Зато девушка увидела, как другой товарищ по команде Большого Тафа, Иван Болдырев подхватив маленькую чёрную точку на правом