когда хоккеисты-пенсионеры, страдающие потерей памяти, головными болями, бессонницей, деменцией и другими опасными заболеваниями из-за полученных сотрясений мозга, массово понесут иски в суд на НХЛ. И сумма исковых заявлений превысит 5 миллионов долларов.

— Давайте последний вопрос, — недовольно пробурчал наш генменджер Томми Айвен, услышав про 5 миллионов баксов.

— За счёт чего ваши «Черные ястребы» после первых 14-ти матчей чемпионата возглавили турнирную таблицу? — Выкрикнула пишущая братия сразу с нескольких мест.

— Это всё благодаря нашему менеджеру Томми Айвену, который собрал нашу тройку нападения, — высказался первым Ваня Болдырев, довольный тем, что его перед началом сезона перетащили из аутсайдеров калифорнийских «золотых морских котиков» в команду способную бороться за самый главный приз, Кубок Стэнли.

— Согласен, — поддержал я своего товарища. — Иваныч, как мы любовно зовём Томми, очень много сделал для команды. Например, никто в лиге не меняет нательное бельё в перерыве, а мы меняем. Во-вторых, у нас на спортивной арене со следующей игры будет отведён целый сектор для детей инвалидов, которые попадут на матч по льготным билетам. А какая у нас красивая, я замечу единственная в НХЛ, группа поддержки. Спасибо, Иваныч, за наше счастливое хоккейное настоящее.

— Иди к чёрту, — очень тихо пробормотал мистер Айвен, продолжая при этом улыбаться всем журналистам без разбору.

А после «прессухи» на выходе из пресс-центра меня перехватил журналист из Филадельфии, где, наверное, к нашему приезду готовились с особой тщательностью, и задал самый неожиданный вопрос, что называется без протокола:

— Большой Таф, какие в русском языке есть выражения, которые вас раздражают?

— Русский язык богат на разные обидные ругательства. — Ответил я, подумав пару секунд. — Но самое обидное для меня слышать такое выражение... э... Записывайте, я продиктую по слогам.

Филадельфиец вытащил записную книжку и приготовился со всей тщательностью внимать.

— Первый слог звучит так. — Я перешёл с английского на русский язык. — Йа, пи, два, рас.

— Йа пи дуа раз, — прочитал записанное журналист.

— Молодец. — Хлопнул я по плечу пронырливого писаку. — Но надеюсь, никто про это выражение не узнает в Филадельфии? Секрет останется между нами?

— Да, оф кос, даю честное благородное журналистское слово, — поклялся он на своей записной книжке.

* * *

На следующий день 6 ноября после дневной тренировки, которая прошла в укороченном и облегчённом режиме, я, как и обещал Лизе Савьер, дал интервью для новой телевизионной программы «Секретные материалы». Ради съёмки я надел новенькую форму «Чёрных ястребов» и слушая все команды телеоператора, катался взад и вперёд по опустевшей хоккейной площадке и корчил разные морды.

— Итак, расскажите в подробностях, как произошёл тот невероятный эпизод? — Попросил меня ведущий «Секретных материалов», стремительно лысеющий мужчина лет сорока с приторно слащавым лицом.

— Иван, тебе лучше встать к тем воротам, где это случилось, — посоветовала режиссёр программы Лиза Савьер, которая сегодня выглядела как на свидании, то есть надела такое платье, которое хочется побыстрее сорвать.

— Эта была игра против «Атланты Флеймз», — пробормотал я, припоминая, как перед матчем бегал по разным радиостанциям, из-за чего сильно проголодался. — Шли последние минуты встречи, я стоял спиной к этим воротам, перекрывая обзор вратарю «огоньков», это такая хоккейная хитрость. От синей линии щёлкнул Билли Уайт, шайба угодила в мою хоккейную крагу, и вдруг я заметил пролетающую на уровне плеча непонятно откуда взявшуюся вторую шайбу. Я ещё тогда подумал, неужели кто-то бросил с трибуны сосиску в тесте? Вы же знаете, что в движении все тела иллюзорно вытягивается. А потом присмотрелся, что за ерунда? Какой хот-дог на льду может быть во время игры? Ещё бы кетчуп подбросили с кока-колой и пачку пельменей.

— Так, а что было дальше? — Заинтересовался слащавый ведущий.

— А дальше, появившись из воздуха, шайба так же в воздухе и растаяла, сбив с толку вратаря команды гостей. Лично я считаю, что это был типичный и очень распространённый в природе хрономираж. Ну, как, снято? — Спросил я Лизу.

— Снято, перерыв пять минут, — хлопнула в ладоши девушка. — Иван, подожди ещё чуть-чуть, может быть придётся доснять ещё немного перебивок. А ты, Ник, приготовься записывать стендапы. — Обратилась она к ведущему. — И пожалуйста, будь добр, хотя бы сегодня повтори текст!

— Я профессионал! — Огрызнулся слащавый Ник.

— Слышь ты, титька тараканья, если сейчас с первого дубля текст не оттарабанешь, я тебя головой в лёд макну, — с улыбочкой шепнул я ведущему, проехав мимо на скамейку запасных.

А на скамейке запасных, совершенно неожиданно для меня «материализовался» мужик с большой бородой и с хитрыми знакомыми глазами.

— Шаманидзе, ты ли это? — Я чуть не заорал от радости. — Откуда? Сразу оттуда? Из-за железной занавески? — Очень тихо спросил я.

— Из Хельсинки только что прилетел, — важно пробурчал шаман Волков. — Света замуж выходит 1-го декабря. Вот такие вести. Я ей попытался объяснить, что не спеши, Иван скоро вернётся. А она как закричит: «Помогите, грабят». Я и побежал, сам понимаешь почему. Был в Москве, с «Малышом» поговорил, на обратном пути ещё заскочил к Боброву. Он для тебя передал расписание предстоящего «Кубка Мира», очень нужно чтоб ты там сыграл за сборную СССР.

В принципе, ничего нового шаман Волков мне не сообщил. Оставался один вопрос, а кто тогда мне передал известие о Свете несколько дней назад? «Светка замуж выходит, как же так! Это же предательство!» — от такой мысли всё хорошее настроение в мгновение улетучилось. Я посмотрел на Лизу Савьер и вопросы о том, где и с кем я проведу сегодняшний вечер, отпали сами собой.

— Дружище, — я ещё раз пожал руку шаману, — знаешь же, где я живу? Иди пока ко мне, прими душ, поешь. Вечером или завтра утром поговорим. Дома Ванька Болдырев, я ему про тебя рассказывал. Лиза! — Крикнул я режиссёрше и покатил к ней. — Пойдем, я покажу ещё одно место, где происходят чудеса!

— И мы там тоже сегодня будем снимать? — Скукожил недовольное лицо Ник, посматривая на часы.

— Записывай пока стендапы, — бросила Лиза своему коллеге. — Это волшебное место далеко? — Спросила она меня.

— Внизу, нужно спуститься в подтрибунное помещение.

Раздевалка чикагских «Чёрных ястребов», а именно туда я повёл девушку, была самой настоящей комнатой чудес. Ведь там коллектив совершенно разных людей,