Она: "Ребенок выходит тогда, когда он к этому уже готов".

Я спросил об этом акушерку.

Врач: "Дата родов – это всего лишь прогноз. Никто не знает наверняка, когда малыш родится".

Я: "Ну а среди ваших пациентов сколько было тех, кто родился до этой даты, а сколько после?"

Врач: "Я никогда не задумывался об этом".

Я предложил провести простой эксперимент среди тех людей, которые имеют отношение к родам. Вот все, что придется сделать: провести целый месяц в госпитале и каждый раз, когда будет рождаться ребенок, спрашивать мать о том, какая дата была назначена на роды. В итоге останется только посчитать, сколько детей родилось до, а сколько после назначенной даты, и графически изобразить статистику на миллиметровой бумаге. Затем нарисовать горизонтальную ось, найти середину и определить, где будет находиться ноль. Каждая координата на оси левее нуля будет обозначать количество родов до назначенного срока, а те, что справа, — после. Потом нужно будет посчитать, сколько детей родилось именно в назначенную дату родов. Отложите это число на вертикальной оси вашего графика и обозначьте его как ноль по горизонтальной оси. Сделайте то же самое с числом детей, родившихся на один день позже. На два дня позже. Три. Четыре. Теперь с теми, кто родился раньше. Когда вы проставите все данные, напишите вверху графика: "Распределение появления детей на белый свет в сравнении с предполагаемой датой родов". Сделайте копию. Пришлите мне по почте. Подозреваю, что получится нормальная кривая распределения, в виде колокола. И надеюсь, что вершина колокола будет располагаться более или менее около нуля. Колокол может быть высоким и тонким (если большинство детей рождаются за несколько дней до или после предполагаемой даты рождения), или же низким и широким (если разброс дней до или после слишком велик). Одно я знал точно: правая сторона колокола должна быть более крутой и обрываться. Дети не могут родиться позже назначенной даты больше чем на неделю или две. Почти все здесь в этом уверены.

Обычно я могу себе позволить сдать боевые позиции в попытке заставить мир смотреть на вещи моим научным, статистическим и математическим взглядом. Но это для меня было очень важно. Если случалось так, что на званом ужине, на который были приглашены я и Дайен, заходил разговор о назначенных па даты родах, она сразу же поворачивалась ко мне с обиженным взглядом и тихо говорила: "Ну вот, пожалуйста…" Я всегда начинал свои бесконечные тирады по поводу того, что я думаю о врачах, педагогах, о том, что люди не интересуются этим вопросом из-за отсутствия научного взгляда на вещи или просто-напросто от страха перед математикой. Я начинал размышлять над кривой графика, о том, насколько широкой или узкой могла оказаться так называемая колоколообразная кривая, думал о том, как сильно мог измениться график в результате искусственно вызванных родов и случаев кесаревых сечений, и о том, не будут ли различные родильные отделения показывать различное распределение. Как правило, на таких ужинах всегда собираются мои друзья из Калтеха. У большинства из них есть дети. Большинство отцов – ученые. Большинство матерей – нет. (Даже сегодня, как это ни странно, но все остается неизменным, хотя за последнее время большая часть моих аспирантов были женского пола. Времена меняются, и с этим ничего не поделаешь.) Как только я заводил свою демагогию, отцы сразу же соглашались со мной: "Это точно! Еще ни разу мне не ответили на мой вопрос", потом они начинали приводить непонятные, собственноручно выведенные статистические данные. Женщины закатывали глаза и начинали извиняться за своих мужей перед Дайен и говорить, как хорошо они ее понимают. Потом они переходили к вопросам о том, как она себя чувствует, хорошо ли она спит, начала ли Петуния толкаться ножкой и ворочаться. (В отличие от них мои аспирантки, так же как и я, мечтали получить ответ на этот вопрос и были уже готовы читать проповеди вместе со мной. Времена меняются, и с этим ничего не поделаешь.)

Однако это еще не все. В моем календаре была еще одна пометка, как раз в тот день, когда Солнце должно было находиться между Землей и Ксеной. Мы знали, что Ксена должна быть там, но мы не могли видеть ее. Когда Чед увидел, как выглядит поверхность Ксены, в самый последний момент он понял, что она была точно такая же, как и у Плутона. На закате Ксена висела низко в восточной части неба. Через несколько недель она совпала с положением Солнца, и мы уже не могли ее видеть. Мы знаем, что Земля медленно вращается вокруг Солнца, поэтому мы ждали, когда же Ксена покажется из-за другой его стороны, теперь уже в ясном утреннем небе. Мы отчаянно пытались узнать все, что только было можно узнать о Ксене, но не оставалось ничего, кроме как ждать. До сентября нам не удастся ясно увидеть ее. Я еще раз убедился в том, что мы были поставлены в очередь на телескоп Кека, а в остальном нам не оставалось ничего, кроме как пытаться держать язык за зубами. Я с нетерпением ждал того момента, когда смогу сообщить свои новости ничего не подозревающему миру.

Еще один день в моем календаре был отмечен галочкой. В этот раз дело касалось двух спутников. Одним из тех, кому я рассказал о Санте, был Антонин Буше, бывший мой аспирант, который, как вы можете помнить, убедил меня не останавливаться и не прекращать поиски два года назад. Сейчас он работает именно на телескопе Кека: он помогает внедрять современные технологии, чтобы наконец-то можно было делать очень четкие снимки. Обычно, когда вы фотографируете звезду или планету, снимок очень часто получается смазанным из-за влияния атмосферы Земли, так что вы не сможете увидеть мельчайшие детали. Именно благодаря такому эффекту очень трудно определить размеры объектов, на которые вы смотрите, так было и с нами. Крохотные диски этих объектов были настолько смазаны, что все были похожи друг на друга как две капли воды. Антонина как раз пригласили в команду в надежде, что он снимет проблему. Для этого нужно было найти мощный лазер и направить его в небо в том же направлении, что и телескоп. Свет от этого лазера проходит через атмосферу Земли, а потом именно тогда, когда свет готов лететь дальше, он натыкается на тонкий слой газа, который образовался в результате сгорания астероидов в атмосферы Земли. Свет лазера имеет такое строение, что при столкновении с газом он отскакивает от него и возвращается на поверхность Земли. И вот если именно в этот момент направить телескоп именно в этом направлении, вы увидите небольшое пятно света в небе, которое поначалу может показаться звездой. А вот дальше и начинается главный фокус. Вы фотографируете это пятно света, которое ранее было нечетко видно из-за атмосферы Земли, свет отражается от искривленного, как в "комнате смеха" зеркала, и вы получаете четкий снимок. Вы должны проделать то же самое через одну сотую секунды, используя другое искривленное зеркало "комнаты смеха", поскольку атмосфера по-разному действует на свет лазерного луча. Если вам удастся собрать весь свет лазера и направить его в нужное место, быстро произвести расчеты на компьютере и правильно настроить зеркала, у вас получится большая, четкая фотография неба. На ней вы также увидите точку света от лазера, именно там, где вы ее сфотографировали. Чтобы увидеть свет лазера, придется потрудиться. Однако, если вы направите луч на какой-либо определенный объект в небе, вы также сможете скорректировать и свет, идущий от объекта.