— Я дала тебе шанс, неуклюжий болван! Теперь пощады не жди.

По лицу Уилкенса ручьями катился пот; внезапно он согнулся, вытащил из–за пояса кинжал и швырнул его в Мэри. Сталь со свистом пронеслась мимо и вонзилась в ствол дерева. Мэри занесла саблю, и, раненный в плечо, Уилкенс повалился к ее ногам.

— Я дралась неловко! — произнесла она, отбрасывая саблю.

— Чертовски неловко! — воскликнул Рэкхэм, снова вытирая пот. — Черт возьми, я чуть не умер от сердечного приступа. Никогда не видел, чтобы ты был так рассеян, парень!

— Я пришла поучиться кое–каким приемам, но, по–моему, я ничего не получила! — сказала Энн.

— Должно быть, виной всему сырой влажный воздух этих мест, — ответила Мэри. — Пора убираться отсюда!

Джек осмотрел Уилкенса и, убедившись, что рана неопасна, приказал двум его товарищам отвезти его на борт, а сам вместе с Мэри и Энн вернулся на корабль. Мэри сразу послала одного из матросов за Вейдом и сообщила ему, что являться в назначенное для поединка с Уилкенсом место нет необходимости.

— Я только что узнал, что ты дрался с Уилкенсом, — сказал Вейд. — Мне не хотелось бы думать, что ты взял его на себя, чтобы спасти мою жизнь.

— Не будь болваном, приятель! — воскликнула Мэри. — Ты — штурман, и когда–нибудь ты войдешь в мою команду. Просто не встревай больше в неприятности.

Вейд провел рукой по волосам, посмотрел на Мэри полными гнева глазами и, не произнеся ни слова, быстро вышел из ее каюты.

На следующий день во время дневной вахты Мэри дозорный закричал, что видит парус.

— Судя по виду, испанская галера с сокровищами.

Мэри посмотрела в подзорную трубу и увидела хорошо вооруженный испанский галион. На палубе суетились люди: они поднимали паруса, чтобы избежать встречи с чужаком. Корабль направлялся в Гавану, но, примерно рассчитав его скорость, Мэри решила, что его можно без труда захватить раньше, чем он успеет войти в гавань.

Джек Рэкхэм, как обычно, заперся в каюте Энн Бонни, и по привычке Мэри уже открыла рот, чтобы отправить к нему человека с известием об испанцах. Но она прекрасно понимала, что произойдет: Джек наверняка придумает повод отказаться от нападения. И в этот момент ей пришла в голову мысль, от которой ее сердце радостно взыграло. Почему бы не сразиться с испанцами без ведома капитана? Если все будет хорошо продумано, он ничего не узнает до тех пор, пока не будет слишком поздно.

Не отводя взгляда от испанского судна, Мэри начала обдумывать нападение. Не возникало никаких сомнений в том, что ей удастся догнать испанцев, но сможет ли она захватить их? Доны везли тяжелый груз металла, а по палубе сновали многочисленные солдаты, не уступавшие в количестве матросам. Но протерев линзу подзорной трубы и внимательней осмотрев врагов, Мэри увидела, что можно добиться того, чтобы люди на палубе стали друг для друга помехой; решительный организованный натиск может вызвать панику и путаницу на испанском корабле. Сомнения вызывало лишь превосходящее вооружение донов, чьи пушки могли разбить «Ястреб» в щепки, но, зная испанских канониров, Мэри сочла, что может положиться на их неточность.

В возбуждении сжав кулаки, Мэри наконец решилась. Она сознавала, что рискует жизнью, что ей угрожают не только испанские пушки, но и, в случае провала, ярость собственной же команды. Она представила себе «Ястреб», побежденный и разбитый, на котором происходит суд, возглавляемый Джеком Рэкхэмом, который приговаривает ее к повешению на нок–рее за мятеж. Но она прогнала от себя мысли о том, что следует быть осторожней, — нельзя упускать свой шанс. Оглядев матросов, с тайной надеждой смотревших на нее, она чуть не закричала в предвкушении предстоящей битвы.

Ее мозг никогда еще не работал с такой четкостью. Чтобы не побеспокоить Рэкхэма, она негромко отдавала приказы — поднять паруса и занять свои места. Тем, кто взял в руки абордажные крючья, было велено приготовиться; другим — с мушкетами — отправляться на корму; канонирам — заряжать пушки картечью, но не стрелять, пока она сама не даст команду. Ее приказы тихо передавались из уст в уста, и даже сам «Ястреб», слегка качаясь, летевший по волнам в погоню за испанцами, казалось, преисполнился ожидания битвы. Доны пытались удрать, подняв все паруса, но Мэри лишь улыбнулась на это. «У них нет ни малейшего шанса, так ведь?» — вслух обратилась она к «Ястребу».

Теперь у Мэри был лишь один путь: подплыть вплотную к испанцам, положась на удачу и надеясь, что они не нанесут «Ястребу» серьезных повреждений, а потом вести своих людей за смертью или победой. Разделив команду на две группы, она сама возглавила большую и назначила начальником второй боцмана, дав ему указания нападать позже, когда бой будет в самом разгаре.

Стоял прекрасный летний день, легкий бриз смягчал безжалостное тропическое солнце, а «Ястреб» быстро нагонял тяжелый испанский галион. Мэри забыла обо всем, кроме врага, и потому слегка удивилась, вдруг увидев подле себя Джона Вейда.

— Ты используешь свой шанс, Рид, — спокойно произнес он.

— Ты думаешь, я не знаю об этом? — ответила Мэри, встав у штурвала и отослав рулевого в группу боцмана.

Вейд не произнес больше ни слова и не двинулся с места, задумчиво разглядывая испанский корабль. Расстояние между «Ястребом» и галионом все уменьшалось, обе команды молча смотрели друг на друга. Не раздавалось ни одного звука, кроме плеска волн о борт судна.

— Поверни корабль! — внезапно крикнул Вейд, его голос далеко разнесся над гладью моря.

Мэри инстинктивно выполнила команду, и ядра испанцев прошли мимо, не причинив «Ястребу» никакого вреда и лишь сорвав небольшой кусок снастей. Мэри снова повернула штурвал, и они понеслись на свою добычу, стремительные, как стрела.

— Возьми, Джон! — сказала Мэри, передавая американцу штурвал. — Тебе незачем объяснять, что нужно делать. До встречи.

И прежде чем он успел возразить, она оставила его и побежала к команде, ждавшей ее на шкафуте, на ходу повязывая на голову алый платок.

— Следите за этим платком, ребята, — обратилась она к матросам. — Держитесь вместе, как солдаты, и донам не выстоять. Мы будем прорываться к корме, боцман, и попытаемся увести с собой большую часть испанцев. Когда вы увидите, что мы отбили полуют и доны стали напирать сильнее, чтобы прогнать нас оттуда, вы должны напасть на них сзади. Но не вступайте в бой слишком рано. Дождитесь срока, как бы вам ни хотелось прийти нам на помощь. Если нас осилят, предоставьте нас нашей судьбе. Мы заслужим смерти, если не отправим в преисподнюю целую толпу испанцев.

Приглушенный шепот одобрения прошел по рядам моряков.

— Наконец–то дело, мистер Рид! — ответил боцман, явно забывший о своем перевязанном плече. — Мы давно могли бы сразиться и с более сильным противником.

Мэри еще раз оглядела своих людей; их было пятьдесят человек, все загорелые, подтянутые, обнаженные по пояс, с ножами в зубах. Она почувствовала, что они исполнены боевого духа, что они стремятся наверстать даром потраченное время, и, как всегда перед боем, радость охватила ее. Такие мгновения, драгоценные мгновения достижения цели, делали жизнь стоящей.