Семья – питательная среда для эмоций всех видов, которые появляются, когда конфликты вспыхивают, а затем улаживаются. Все к лучшему, сказала Вирджиния Сатир, пока люди честны в том, как сильно они любят друг друга.

В то время как психология искала различия между краткосрочной рабочей и долговременной памятью, последняя оставалась загадкой, пока в 1970-х годах эстонский психолог не нашел для нее места на карте.

Г. А. Миллер и Дональд Бродбент смогли определить, как воспоминания образуются из сенсорных восприятий и появляются в рабочей памяти. Большинство исчезает навсегда через несколько секунд, но самые значимые переходят в долгосрочную память. В 1972 году Эндель Тульвинг, канадский когнитивный психолог эстонского происхождения, разработал методику определения того, как наш разум организует эти воспоминания.

Иерархия человеческой памяти – все еще теоретическое представление. Считается, что воспоминания – события, которые хранятся для последующего вызова, – организованы по принципу, отображенному на этой иллюстрации. Для того чтобы воспоминания могли перейти в долговременное хранение, они должны быть отрепетированы (или повторно вызваны на поверхность) в рабочей памяти.

Тульвинг разработал метод свободных воспоминаний, где он называл своим подопытным 20 случайных слов и просил их вспомнить столько, сколько они смогут. Большинство смогло вспомнить менее половины, но если им давали простые подсказки, у них получалось вспомнить еще несколько слов. Благодаря этой работе Тульвинг начал раскрывать закономерности того, как люди запоминают что-либо. Если элементы связаны друг с другом тем или иным образом, запомнить их становится легче.

Типы памяти

Некоторые воспоминания бессознательны. К ним относятся условные реакции на стимул и процедурные воспоминания, которые обычно представляют собой физические навыки, такие, например, как игра на музыкальном инструменте или вождение автомобиля. Тульвинга интересовали декларативные воспоминания, которые могли быть сознательно вызваны в памяти. Он обнаружил, что мозг разделяет эти воспоминания на два сегмента. В семантической памяти содержатся общие знания о мире, в то время как эпизодическая становится записью жизни человека и содержит информацию о том, что человек сделал, а также когда и что именно он чувствовал по этому поводу. Тульвинг предположил, что это разделение понятий облегчает работу для мозга, когда ему нужно вспомнить что-то конкретное в результате поступления более общих сигналов.

Представьте, что вас заперли в лечебнице, потому что доктора заявили, что у вас серьезное психическое расстройство. Как вы сможете убедить их отпустить вас? В 1973 году группа исследователей решила это выяснить и в итоге выявила серьезную проблему в диагностике психических заболеваний.

Ведущим исследователем был Дэвид Розенхан. Этот стэнфордский профессор был вдохновлен работой антипсихиатра Рональда Дэвида Лайнга, который сказал, что психиатрия, поскольку она является отраслью физической медицины, шла по совершенно неверному пути.

Псевдопациенты, принявшие участие в эксперименте Розенхана, рассказали о том, что в каждой психиатрической лечебнице к ним относились не как к людям и заставляли чувствовать себя бессильными.

Розенхан собрал команду из семи других исследователей, чтобы выяснить, насколько сильно могут ошибиться психиатры. Работа каждого исследователя заключалась в том, чтобы попытаться попасть в психиатрическую больницу. Под фальшивыми именами они обратились в 12 различных лечебниц, расположенных в пяти американских штатах, жалуясь на наличие непродолжительных слуховых галлюцинаций. Что именно говорили голоса, было по большей части неясно, но каждый из участников эксперимента сообщил, что слышал одно и то же слово – «стук». Все восемь «пациентов» были госпитализированы, и в течение следующих нескольких дней у всех была диагностирована шизофрения.

Система изнутри

Каждый исследователь вел записи во время своего пребывания в больнице, часто на виду у медицинского персонала. Это поведение, совершенно нормальное в контексте научного исследования, рассматривалось персоналом как свидетельство патологических психических процессов. Первый псевдопациент был выпущен через семь дней, но большинство из них оставалось в больнице более двух недель, а самому Розенхану понадобилось почти два месяца, чтобы выйти на свободу. За это время исследователи проводили в среднем семь минут в день с медицинским персоналом. В некоторых случаях другие пациенты понимали, что это были исследователи, а не больные, но никто из медицинского персонала так и не догадался. В конце концов псевдопациентам пришлось согласиться, что они безумны, но идут на поправку, чтобы их выпустили.

Как только Розенхан объявил результаты исследования, психиатрическое сообщество бросило ему вызов, чтобы он провел его еще раз. Больницы были предупреждены, что по крайней мере один человек планирует их обмануть. Из 193 госпитализаций психиатры идентифицировали 23 как подстроенные. Вот только Розенхан не отправлял «актеров» во второй раз!

Мы думаем, значит, мы существуем. В этом мы уже уверены, но похоже, что эта думающая часть человека редко бывает в чем-то уверена. Когда дело доходит до принятия решений, у нас возникают проблемы с продумыванием всего вопроса, – и тогда мы просто используем правило большого пальца или следуем наитию.

Берегись, когнитивное искажение повсюду! Можно назвать несколько: эффект присоединения к большинству заставляет нас делать то же, что и другие, а эффект кластеризации вынуждает переоценивать важность случайного скопления похожих вещей. Склонность к подтверждению своей точки зрения приводит к ошибочному мнению, что истинный ответ совпадает с нашим восприятием, эффект страуса говорит сам за себя – мы прячем голову в песке и игнорируем очевидные проблемы. Однако страусы вовсе не суют свои головы в песок, поэтому данное когнитивное искажение переименовали на другой термин – «стереотипирование».