Взобравшись по ступенькам на стену, Ивар изумленно вытаращил глаза. На той стороне рва, на самом его краю, перед намозолившим глаза лагерем, в два ряда стояли всадники. Сколько их было, он сразу не смог сосчитать, но украшенные золотыми и серебряными насечками латы сверкали так, словно намеревались затмить солнце.

— Ого! — сказал объявившийся на стене Торир Топор в Глазу, зевая, как проснувшийся от зимней спячки медведь.

Всадники второго ряда поднесли к губам горящие огнем тела труб, и на замок вновь обрушился их слитный голос.

— На переговоры зовут, — почесывая седую голову, со знанием дела заявил Эйрик Две Марки.

И точно, оружия у вновь прибывших, кроме щитов с гербами, видно не было, да и блестящие доспехи были скорее парадными, чем боевыми. Шлем каждый из трех рыцарей в первом ряду держал на сгибе локтя.

— Чего вы хотите? — Голос конунга после мощного пения труб показался жалким, но все же в нем чувствовалась сила.

— Мой брат и повелитель, король Британии и сопредельных земель Артур, — заговорил средний из рыцарей, с курчавыми седеющими волосами и открытым лицом, — убедился в вашей силе и доблести. Он шлет набольшим из вас приглашение посетить его замок Камелот, так как хочет увидеть удальцов, одолевших его собственных воинов, лично.

— А не ловушка ли это, рыцарь, не знаю твоего имени? — холодно ответил Хаук. — Не ждет ли нас там отравленное питье или нападение из-за угла? Вдруг король, отчаявшись победить нас в открытом бою, решил прибегнуть к хитрости?

Курчавый рыцарь побагровел, казалось, что голова его сейчас лопнет от прилива крови.

— Мое имя — Кэй, и еще ни разу я не осквернил свои уста ложью! А благородство короля Артура известно всякому, все враги его были повержены в открытом бою! Впрочем, — добавил он, — у вас же есть колдун! Пусть проверит, лгу ли я…

— Он говорит правду, — тихо сказал Арнвид. — Или сам не подозревает о коварных замыслах своего короля.

— Хорошо! — крикнул конунг. — Мы дадим ответ вечером. А пока, доблестные рыцари, вы можете присоединиться к вашим друзьям, которые, — тут Хаук усмехнулся, — уже испытали на себе наше гостеприимство…

Кто-то из рыцарей от злости заскрипел зубами, да так, что слышно было на этой стороне рва.

Костяные плашки со стуком высыпались на землю. Арнвид воззрился на них с некоторым подозрением, а затем, нагнувшись и бормоча что-то, принялся выбирать те, которые легли лицевой стороной вверх.

— Ну что говорят твои руны? — спросил конунг, чьи глаза мрачно блестели, подобно поверхности старого ледника.

— Разное говорят, — проворчал эриль, за действиями которого с изрядным любопытством наблюдали столпившиеся вокруг дружинники. — Король тот коварных замыслов за спиной не таит — то правда. — И Арнвид поднял плашку, на которой чернела руна, похожая на ветку тростника. — Но опасность нас там ждет, и немалая. Не сразу она проявит себя, но много сил потом придется приложить, чтобы с ней справиться. Решай, конунг, как нам поступить.

— Разве опасность остановит воина? — пожал плечами Хаук, а лицо его даже не дрогнуло. — Никто не избегнет своей судьбы, вопрос лишь в том — как встретить ее, мужественно или трусливо! Мы примем приглашение. Со мной поедут… — конунг огляделся, — ты, Арнвид, Кари, Торир, Нерейд, Вемунд и… Ивар.

Ивар недоуменно захлопал ресницами, ощущая на себе завистливые взгляды. Конунг предпочел его другим, более опытным и умелым, — почему? Надеется, что удача молодого воина поможет преодолеть опасности?

Кто-то выругался, печально вздохнул Эйрик — ему предстоит в отсутствие Хаука управляться с буйной ватагой морских удальцов, которые от скучного сидения в замке скоро начнут дуреть.

— Не печалься, Две Марки. — Конунг улыбнулся, едва заметно, краешками губ, но Ивар все равно чуть не упал от удивления. — Мне больше не на кого оставить дружину!

— Вот так всегда, — проворчал Эйрик. — Самое интересное достается не мне!

— Ничего, ты уже повидал столько, сколько этим мальчишкам не снилось. — И тут же голос конунга сменился, став резким. — Те, кто едут со мной — смените одежду, почистите кольчуги и шлемы. Не хочу, чтобы мы выглядели грязными варварами!

К счастью Ивара, лошадь, на которую ему пришлось забраться, вела себя мирно, не взбрыкивала и вообще относилась к всаднику как к терпимому злу. Она равномерно трусила вместе с прочими лошадьми, лишь иногда, во время прыжков через колдобины или бревна, заставляя наездника судорожно вцепляться в поводья.

А вокруг простирался густой, непролазный лес. Сумрачные ельники перемежались зарослями орешника, меж которыми высились огромные дубы. Их сменяли светлые березняки, где весело шелестела над головами листва, а потом тропа ныряла в поросшие осинами темные ложбины. Часто встречались бодро журчащие ручьи, пели птицы, по деревьям, поглядывая на людей, сновали белки. К запаху хвои примешивался сладкий аромат желудей, который, в свою очередь, перебивали цветущие на лесных полянах цветы, яркие, точно драгоценные камни.

Но это пиршество жизни вовсе не радовало Арнвида. Даже Ивар, полностью сосредоточившийся на том, чтобы усидеть на конской спине, заметил, что эриль, постоянно оглядывающийся по сторонам, становится все мрачнее и мрачнее.

Около полудня Арнвид не выдержал. Послав лошадь вперед, он оказался вровень с Хауком, едущим во главе отряда викингов. Ивар, державшийся прямо за спиной конунга, слышал весь их разговор.

— Нас водят кругами, — сообщил эриль трагическим шепотом. — Запутывают! Хотят скрыть, где точно находится замок их короля!

— А ты чего ожидал? — равнодушно отозвался Хаук. — Что тебя проведут прямой дорогой, да еще и все тайные входы в крепость покажут? Они же не полные дураки. — И конунг небрежно кивнул в сторону скакавшего впереди рыцаря Кэя и державшихся рядом с ним всадников.

Арнвид замолк, но дальше ехал с видом мыши, которую подталкивают в ловушку.

Тропа выбралась из леса, чтобы превратиться в широкую торную дорогу. По обеим сторонам от нее простирались поля, на которых колосились обильные всходы, на заросших изумрудной травой склонах холмов паслись овцы, похожие на упавшие с неба облачка.

— Богато живут, — с чувством прокряхтел Вемунд, почесывая живот. Во взгляде викинга появилось сладострастно-мечтательное выражение. — Жаль, что сюда нельзя доплыть на корабле… Ух бы пограбили!

— Тихо ты, — одернул дружинника конунг. — Мы пока гости. Что будет потом — не знаю, но сейчас — молчи!

Боров смолк, но круглое лицо его так и застыло в маске кровожадной мечтательности. Солнце, опережая скачущих на закат всадников, стремительно падало к горизонту, все больше наливаясь пурпуром. Когда толстый бок раздувшегося светила коснулся земли, дорога сделала поворот и впереди возник замок.

— Камелот! — сказал сэр Кэй, и в голосе его слышалось благоговение.