– Я с тобой. Помогу его дотащить.

Ралина кивнула, и они с Медведем бросились назад к платформе.

– Аргос! Мы поняли! Мы идем. Подожди, дружище.

Один подошел к старой овчарке, успокаивающе коснулся его носа своим и начал его вылизывать, пока Уилкс мерил шагами землю и пытался думать о хорошем. Сирил наверняка жив, иначе Аргос не оставил бы его одного.

Ралина возвращалась к ним, когда крики раздались снова. Сперва Уилкс не мог ничего разобрать – слышал только невнятные выкрики и всхлипы, а слова смешивались с рыданиями. Когда крики приблизились, он начал вычленять отдельные возгласы.

– Солнечный огонь! Нет!

– Не может быть!

– О боги! Нет!

Внутри у Уилкса все сжалось от дурного предчувствия, и тут поведение Аргоса изменилось. Пес начал нервно поскуливать. Звук нарастал, переходя в сдавленный, отчаянный вой, от которого по спине у Уилкса побежали мурашки. А потом из леса выступил Тадеус, который аккуратно, как спящего ребенка, прижимал к себе тело.

Аргос отреагировал мгновенно. Он метнулся к Тадеусу и застыл перед ним, словно превратившись в камень.

Тадеус опустился на колени и осторожно положил тело Сирила на мох. Псобратья и их спутники, охваченные отчаянием, окружили старого пса и тело Старейшины.

Аргос доковылял до своего спутника. Подойдя к нему, овчарка медленно легла рядом, вытянув седую морду и уткнувшись старику в плечо. На глазах Уилкса пес свернулся в клубок рядом с Сирилом, и напряжение покинуло его тело. Аргос закрыл глаза, глубоко вздохнул в последний раз – и преданная овчарка навсегда воссоединилась со своим любимым спутником.

Собаки на поляне вскинули морды в небо и завыли, изливая печаль Солнцу.

Древесное Племя скорбело.

Возбужденный лай Ригеля разбудил Мари – или, скорее, привел ее в чувство.

– Что случилось? Ригель! Где Ригель?

Во рту пересохло и ощущался отвратительный привкус. Голова у нее болела, а в желудке крутило так, будто в последний раз она ела несколько дней назад.

– Он тут, Мари. Все хорошо. Он просто говорит тебе, что ты дома.

Мари почувствовала, как хватка Ника ослабла, и поняла, что все это время он ее нес.

– Долго я была без сознания? – спросила она, потирая глаза и пытаясь сфокусировать зрение, хотя чувствовала такую слабость, будто голова у нее была полна дыма.

– Ты время от времени приходила в себя с тех пор, как мы спустились в низину, – сказал Ник, утирая с лица пот.

Мари коснулась его влажной щеки.

– О Ник, прости! Давай я посмотрю твою спину. Тебе нельзя никого таскать. У тебя и рана-то еще не зажила. А твои руки! Кровь уже пропитала повязки! – Она попыталась поднять его руки к глазам, чтобы рассмотреть их поближе, но тут на нее нахлынула тошнота, и, если бы Ник ее не поддержал, она бы упала.

– Как тебе такой план: мы доберемся до твоей норы, и ты объяснишь мне, какой из мерзких отваров Зоры надо сварить, чтобы поставить тебя на ноги?

– По правде говоря, мерзкие отвары были мои. Зора готовит прекрасные чаи. – Тревога на лице Ника угнетала Мари, и она попыталась ободряюще улыбнуться.

Ник наклонился и нежно ее поцеловал.

– Гм, прошу прощения, что прерываю такую прелестную сцену, но щенок уселся перед зарослями крапивы и ежевики и отказывается идти дальше, – сообщил Антрес. – Может, он чувствует усталость Мари?

Ник ухмыльнулся.

– Нет, Ригель все делает правильно. Смотри и учись, кошатник. Смотри и учись.

– Теперь он зовет меня кошатником, – буркнул Антрес Баст. Рысь на секунду прекратила вылизываться и посмотрела на него с таким страдальческим выражением, что, будь у Мари силы, она бы непременно рассмеялась.

Но сил у нее не было, а потому она просто обратилась к Ригелю:

– Принеси мне мою палку, малыш! – Как и всегда, Ригель повиновался беспрекословно и, нырнув в кусты, вернулся, волоча за собой длинную крепкую палку. – Спасибо, Ригель. Молодец, что привел нас домой! – Она с трудом наклонилась, чмокнула его в нос и потрепала по мягкому густому меху на шее, а пес завилял хвостом, радуясь, что она пришла в себя. Мари посмотрела на Ника. – В ежевичном кусте, где Ригель достал палку, должна быть еще одна. Она тебе понадобится – ты поможешь мне проследить, чтобы Дэвис с Антресом не поранились по пути к норе.

– Конечно. Сейчас найду. Я видел, как вы с Зорой это делаете, так что, думаю, я могу пойти замыкающим. – Ник пошарил под колючими ветвями и быстро отыскал вторую палку. – Если ты готова, то и я тоже.

Мари собрала все силы – я почти дома, скоро я смогу отдохнуть – и двинулась к потайному лазу.

– Антрес, вы с Баст пойдете прямо за мной. Держитесь как можно ближе. Потом Дэвис и Кэмми. Ник, вы с Лару замыкающие.

– Хорошо, – сказал Ник, и Антрес с Баст подошли к Мари.

– Секунду, – сказал Дэвис.

Мари и Ник повернулись к нему. Они с Кэмми стояли в нескольких футах от них, с сомнением глядя на гигантский ежевичник.

– Что такое? – спросил Ник.

– Мы же не полезем в этот кошмар, да?

– О, прости, – сказала Мари. – У меня в голове туман, иначе я бы объяснила. Да, мы полезем прямо в этот кошмар. Этот кошмар защищает мою нору и прячет ее от чужих глаз. Там мой дом. Дорога совершенно безопасна, но только если знать, куда наступать, так что держитесь поближе.

Баст закончила умываться. Мягко ступая, она приблизилась к кустарнику, обнюхала его и издала очень неожиданный для такого грациозного животного тихий кашляющий звук.

– Баст говорит, что твоя берлога надежно спрятана, и в ней безопасно и сухо. Это так? – спросил Антрес.

– Конечно! – Мари постаралась, чтобы это не звучало как попытка оправдаться. – Что бы ни думали в Племени, в норах Землеступов на самом деле очень мило.

– Ну, я к Племени не имею никакого отношения, так что никаких предубеждений по поводу твоей берлоги – или, как ты говоришь, норы – у меня нет. Мне просто любопытно, – пояснил Антрес.

– У Мари очень уютно и красиво, – сказал Ник.

– Спасибо, Ник. – Мари устало ему улыбнулась. – Так, мы с Ригелем пойдем первыми. Антрес и Баст сразу за мной. Как я уже сказала, держитесь рядом. И не размахивайте руками – эти колючки и правда очень острые. Дэвис, думаю, Кэмми лучше взять на руки, если он нервничает так же, как ты.

– А может, я останусь тут? Мы с Кэмми подвесим к дереву кокон. Я видел неподалеку подходящий кедр. Может… ну, может, Ник вынесет нам поесть, если это его не затруднит?

Мари уставилась на него, безуспешно пытаясь сосредоточиться. Дэвис без колебаний пошел за ними, но теперь он вдруг побледнел, а голос его звучал напряженно и как-то странно.