Он был уверен, что все уже давно в прошлом, что лишь память вечерами заставляет его тосковать. Ведь он лично помог ей навсегда покинуть пределы Государства Алатырь, чтобы затеряться, начать новую жизнь…

Неожиданно Славомиру стало душно в его просторном кабинете. Он судорожно сглотнул, словно оказался на пыльном ветру, а не в кондиционированном помещении. Все, что говорили сейчас его коллеги, совершенно не воспринималось сейчас, не могло пробиться сквозь плотные помехи из памяти и вынырнувших из глубин подсознания эмоций. Капитан поднялся, расстегивая еще одну пуговицу на рубашке. Все немедленно замолкли, вопросительно глядя на шефа. Но он качнул головой и, шагнув в сторону двери, едва слышно бросил:

– Работайте. У меня есть еще кое-какие дела…

* * *

Вызванный к камере одного из заключенных дежурный медик только пожал плечами:

– Я даже приблизительно не могу спрогнозировать развитие происходящих с ним процессов. У него столь обширные кровоизлияния в мозгу, что это скорее не мозг уже, а паштет из мозговой ткани с кровью. У него даже рефлексы полностью отсутствуют. Есть лишь пренебрежительно малый шанс, что он выживет. По крайней мере, приборы показывают существование вероятности такого исхода. Но это исключительно из-за необычайно хорошей физической формы пациента и идеальной работы его иммунной системы. Хотя я не стал бы верить этим обещаниям аппаратных диагностов. Столь дальнее отчетное сканирование дело такое. Сами понимаете. А тут еще блокировки, которые ему на мозги поставили. Одним словом, лично я сомневаюсь, что он доживет до завтрашнего утра. Впрочем, умереть ночью, не приходя в сознание, для него сейчас самое удачное разрешение вопроса. Ведь даже если он каким-то чудом выживет, то человеком все равно уже больше не будет. Скорее всего, вы получите через какое-то время здоровое физически растение. Но, повторюсь, это если произойдет чудо и он выживет. Ничего большего даже предположить не могу.

Медик развел руками, про себя удивляясь – чего же еще этот капитан хочет от бедного заключенного, чей мозг вчера буквально изжарили на медленном огне в аппарате дальнего отчетного сканирования. Тем более что насколько до него дошла информация, сканирование это оказалось вполне успешным и принесло такие результаты, что присвоенный этим капитаном код секретности «Красный ноль» так и остался на всей, касающейся заключенного информации. Надо иметь хоть немного сострадания, пусть даже и к врагу. То, что испытал этот враг во время бесчеловечной процедуры, с лихвой окупает все его грехи перед алатырьцами. Поэтому – пуля в голову или укол в вену и конец земным мучениям несчастного. И возиться с ним не придется больше, и милосердие проявится в полной мере. Даже в древние века умирающему врагу даровали удар милосердия, пронзая кинжалом сердце или висок. Но всего этого медик совершенно не мог сказать капитану. Не по рангу ему поучать офицера Службы Государственной Безопасности. Тем более что и всех планов, и скрытой политики он вполне мог не знать и не видеть.

– Хорошо, – кивнул капитан Зенин, наблюдая через монитор камеры слежения за заключенным, лежащим неподвижно на лежанке в камере. – Можете быть свободны.

Воспоминания вновь нахлынули на Славомира. Только теперь отчего-то пришла очередь черной стороны памяти. Он вспомнил, как во время проходивших в Новой Москве многосторонних международных переговоров, ему, молодому сотруднику Оперативно-розыскного отдела, вместе с коллегами и группой силовой поддержки пришлось обеспечивать безопасность нескольким крупным алатырьским чиновникам. У чиновников хватало своей свиты телохранителей, но такова прописанная на основе опыта прошлых поколений схема сопровождения официальных лиц на аналогичных мероприятиях. А Славомир, тогда еще бывший лейтенантом и свежеиспеченным начальником отдела даже радовался такому стечению обстоятельств, потому, что появлялся легальный повод быть рядом с любимой – лучшим снайпером, чемпионом многих армейских первенств, опытным ликвидатором и при всем этом очаровательной девушкой – Ташей Макеевой. К тому времени они были близки уже год, и Славомир всерьез задумывался над тем, чтобы сделать ей предложение. Что-то постоянно мешало, заставляло отложить на потом, до лучших времен, хотя он явственно ощущал, что она молчаливо хочет того же. И вот эти авральные для спецслужб международные переговоры… Точно восстановить все произошедшее в тот злополучный день Славомир не мог и на другой день после того, как все свершилось. А уж теперь, по прошествии стольких лет мелкие детали вовсе стерлись из его памяти. Но, так или иначе, а подопечный чиновник положил на агрессивно-красивую девушку глаз. Под каким-то предлогом Макееву вызвали к нему в номер, вынудив покинуть точку, на которой она оборудовала себе стрелковую позицию. Оружие, само собой, осталось на позиции. А дальнейшее произошло, словно спрессовавшись во времени. Чиновник сделал определенное предложение, но получил категоричный и однозначный ответ. Тогда, не привыкший к отказам, он решил получить желаемое силой. Но, силы оказались слишком неравными. Лучший ликвидатор группы силовой поддержки попыталась адекватно применить силу. Но на шум в номер вбежали бойцы личной службы безопасности чиновника. Видимо хорошо зная своего хозяина, они встали на его сторону…

В этот момент лейтенант Зенин находился довольно далеко от эпицентра действа. Он общался с одним из гражданских информаторов, выясняя настроения местных жителей вокруг этих переговоров. И когда на его коммуникатор поступил сигнал экстренного вызова, ничто не предвещало беды. Только оказавшись в отеле, он понял, что возникли какие-то серьезные проблемы. Короткий бой на этаже, где размещался опекаемый чиновник, унес жизни самого «клиента» и еще с десяток жизней его личных охранников. Среди личного состава службы безопасности отеля тоже были потери, но они выражались в нескольких сломанных конечностей у тех, кто попытался заступить дорогу прорывающейся наружу девушке, превратившейся в разъяренную фурию. Когда до Зенина дошла информация об итогах бойни, он едва удержался на подогнувшихся враз ногах. Никакое чудо не могло спасти Ташу Макееву от неминуемого наказания и неотвратимой казни. Славомир и тогда не мог поверить, что опытный боец, каким являлась уже тогда Таша, настолько поддался эмоциям, чтобы прикончить стольких людей, а главное, ликвидировать самого чиновника, которого должна была охранять любой ценой…

Таша сдалась без боя обложившим ее бойцам подразделения мобильной пехоты, которых подняли по тревоге, как только произошло ЧП. Ее доставили в подвальный этаж здания центрального офиса Службы Государственной Безопасности, который уже при строительстве создавался как изолированная от всего мира миниатюрная тюрьма. Славомир метался, пытаясь нащупать возможности вытащить подругу из смертельного тупика, в который она сама себя загнала, но лишь больше убеждался, что не только нет выхода, но и настроения тех, кто хотя бы на полволоса может воздействовать на ситуацию, сформировались совсем не в пользу сбесившейся машины для убийств. И тогда он принял единственно возможное в данных условиях решение…

Лейтенант Зенин никогда не работал так быстро, результативно и решительно. Впрочем, решительность его была на грани отчаяния или истерики, порожденных страхом за любимую женщину. Он был готов засесть с арсеналом у двери ее камеры и убивать любого, кто попытается приблизится. Но в этом случае им обоим была гарантирована скорая и неминуемая гибель. Скорая ровно на столько, сколько понадобится времени для прибытия вызванного по тревоге армейского подразделения. А Славомир, понимая, что вместе им больше не быть, хотел лишь одного – спасти.