– Я понял. Спасибо. Свободен.

Едва лейтенант Пележ закрыл за собой дверь, Зенин набрал на настольном коммуникаторе номер начальника специального отдела коррекции при пресс-службе Службы государственной безопасности Государства Алатырь. На вызов ответила мгновенно, словно собеседник сидел у коммуникатора в ожидании звонка.

– Приветствую тебя, Стас, – начал Славомир, отлично знающий человека на том конце провода. – Мне тут статейку принесли интересную. О том, какие вещи ужасные на улицах Новой Москвы творяться. Читал? Значит, мои подчиненные пошустрее твоих работают. Шучу, конечно. Да ты ее сам можешь посмотреть в последнем электронном номере «Федерал Таймс». И название такое красивое. Инквизицией нас еще ни разу не называли.

Некоторое время он слушал то, что говорит собеседник. Потом продолжил:

– Да, это мы шумим. Есть определенные косяки, тут не поспоришь. Но сор выносить из избы… Это ведь наше личное дело и негоже его не потребу обывателей с Земли выставлять. Мы же не балаган с бродячими актерами. Да и тон не вполне корректен. Неуважение в малом порождает неуважение во всем. Нас можно не любить или ненавидеть, но нельзя не уважать. Я знал, что ты заинтересуешься. Мне бы не хотелось, чтобы данное дело так походя освещали газетные проститутки. Да и не походя тоже. Это вопрос национальной безопасности. Впрочем, в отношениях с Землей у нас практически любой вопрос становится вопросом национальной безопасности. Да, не за что. Давай. Удачи.

Славомир нажал клавишу отбоя и, скомкав, швырнул листок с распечаткой статьи в стилизованный под офисную урну аппарат предварительной переработки мусора. Вот уже несколько лет между различными службами Государства Алатырь и основными издательскими домами Земли было заключено негласное соглашение. Представители прессы чувствовали себя на территории марсианского государства совершенно свободно, но любой материал, который планировалось направить в печать и который касался происходящего на территории Государства Алатырь, в обязательном порядке проходил согласование как минимум в пресс-службе Службы государственной безопасности. Что-то согласовывалось без изменений, что-то корректировалось, а на что-то вовсе налагался запрет. Такой порядок укоренился не сразу. Первоначально все средства массовой информации Земли встали на дыбы, давясь возмущением от попытки кого бы то ни было ограничить свободу слова пишущей братии. Но пламя праведного гнева горело лишь до тех пор, пока, не болеющие сентиментальностью и щепетильностью службы, во главе с созданным чуть ранее при пресс-службе Службы государственной безопасности отделом коррекции, не провели пару показательных мероприятий. Стабильные и доходные издания вдруг неожиданно столкнулись со столь серьезными финансовыми проблемами, что само их существование оказалось под вопросом. А у их руководства, редакторов и ведущих журналистов началась в жизни наичернейшая полоса, способная затмить любой нимб журналистской гордости и непреклонности…

Никто не планировал закрываться полностью от взглядов со стороны Земли. Просто достигнутое соглашение стало чистящим фильтром, на пути информационного потока, который освобождал подаваемую информацию от политических окрасок, исключал то, что могло послужить провокацией и исключал сенсационные разоблачения тех фактов, которые могли нанести вред национальной безопасности Государства Алатырь.

И сейчас был именно такой случай – обыватель некоторое время с наслаждением будет обсуждать со своим окружением, но, потом, по прошествии некоторого времени, даже не вспомнит о чем читал. Но, журналист заработает дополнительный бал в рейтинг и от него уже будут ждать «горячих» новостей… И те, кто не интереса праздного ради или от скуки просеивает информационный песок прессы, тоже прочтут. Только, в отличии от обывателя, не забудут. И, может статься, именно такая статейка, попавшая в сети аналитиков, возбудит ненужный интерес к событию, которое до той поры не заметили, упустили, посчитали незначительным…

Но отдел коррекции при пресс-службе Службы государственной безопасности Государства Алатырь для того и существовал, чтобы корректировать взгляды пишущей братии на свободу слова в отношении интересов Государства Алатырь. И Славомир ни на миг не сомневался, что забывчивый «Федерал Таймс» очень скоро вспомнит негласный договор. А, вспомнив, наверняка раскается и не повторит…

* * *

На этот раз Малыш проснулся не от визга местного будильника, а от приближающихся к его двери шагов группы людей. Он поднялся с лежанки и встретил открывшего дверь конвоира уже на ногах.

– Следуйте за нами! – произнес надсмотрщик, вызывая у Майкла чувство дежавю.

Они вновь долго шли по запутанным коридорам, поворачивали, преодолевали лестничные пролеты и вновь оказывались в длинных коридорах. Наконец, конвой остановился возле той же двери, что и вчера. Хотя при столь однообразном интерьере говорить с уверенностью о том, что это именно та же дверь, было совершенно невозможно. Они могли оказаться сейчас в противоположном конце этого странного здания в точно таком же коридоре, с точно такой же дверью. Но какое-то внутреннее, почти звериное, чутье подсказывало Никсону, что именно за этой дверью он уже был несколько часов назад.

Один из конвоиров распахнул дверь, делая приглашающий жест. Не заставляя повторять, Майкл шагнул в знакомый огромный зал. Здесь ничего не изменилось, только добавилось несколько человек к уже знакомым офицерам Службы государственной безопасности Государства Алатырь. Теперь на одном из стульев в торце стола сидел довольно молодой и спортивный мужчина. Короткая стрижка, дорогой строгий костюм. На его лице привычной маской застыло пренебрежительно-высокомерное выражение. Чуть в стороне от него также сидел на стуле еще один крепкий мужчина – одновременно тяжеловесный и поджарый, словно современный профессиональный спринтер. Его формой тоже являлся костюм. Но этот костюм выглядел значительно более дешевым даже внешне, и от этого ассоциировался именно с униформой. Больше всего было похоже, что мужчина этот являлся агентом посольской службы безопасности, обеспечивающим неприкосновенность консула. Такую догадку подтверждал и третий мужчина в точно таком же костюме. Как брат близнец похожий на второго, он стоял сейчас на шаг позади, за левым плечом консула. Даже стрижки у обоих слишком короткие, как у армейцев, тоже казались атрибутом их униформы. Офицеры Службы госбезопасности сидели на тех же местах, что и несколько часов назад, будто даже и не вставали все это время со своих стульев.

– Мы выполнили ваше требование, – мягко улыбнулся капитан Зенин, однако глаза его оставались все такими же холодными кусочками льда, как и раньше. – Консул Евразийской Империи милостиво согласился почтить нас своим присутствием. Теперь ничто не должно помешать вам ответить на некоторые наши вопросы. Полагаю, теперь это не займет слишком много времени. Присаживайтесь.

Далее притворяться не имело никакого смысла. Тем более что Малыш получил ситуацию, которую стремился смоделировать. Он мгновенно преобразился, скинув личину покорного ожидания и превратившись в стремительного хищника, очутившегося среди пасущейся дичи. Короткий удар локтем в голову сопровождающего конвойного, стремительный рывок через несколько отделяющих от стола шагов… Еще на прошлом допросе Никсон вдруг решил захватить в заложники посольского сотрудника другого государства. Так у него появлялся реальный шанс выбраться из хитросплетения коридоров наружу, прикрываясь этим высокопоставленным чиновником. А уж там шансы уйти, оторваться от насевших преследователей, скрыться в заброшенных уровнях базы увеличивались сразу на порядок.