его концы заправлены под необъятный матрас. Выглядело странно. Разве одеяло не надо убрать с кровати, чтобы использовать ее по назначению?

Мистер Рэй потягивал виски и не мигая смотрел на Лали. Она встала и начала раздеваться.

Он прошел в дальний угол и устроился в кресле. Рядом была высокая лампа. Желтый свет отражался на стеклах его очков.

Мистер Рэй слабо улыбнулся Лали:

— Куда ты спешишь? Мы пробудем здесь какое-то время. — Он кивнул на стакан, оставленный на столе для Лали. — Надеюсь, ты не против виски? Мне говорили, что дамам оно не нравится, но для меня не существует других напитков.

Лали застыла, полуголая, с платьем над головой, и никак не могла решить, снять его или опустить. Пока она колебалась, мистер Рэй тихо усмехнулся. Она все-таки опустила платье, разгладила его руками и взяла стакан.

— Расслабься, не нужно никакого официоза, — сказал мистер Рэй.

Она снова села на кровать.

— Ненавижу спешку, — продолжил он. — Очень богатые и нищенски бедные могут двигаться по жизни в любом темпе, как им заблагорассудится. Это такие, как я, вечно суетятся и живут на бегу.

Лали сомневалась, что мистеру Рэю приходилось так уж суетиться — он производил впечатление богатого человека. Хотя и одетый неброско, невысокого роста и пузатый, он выглядел уверенным в себе. Как будто знал свое место в этом мире и не считал нужным что-то кому-то доказывать. Лали знавала не так уж много мужчин такого уровня. За время, проведенное в Сонагачи, она повидала отчаявшихся, бедных, грубых, хвастливых, но не встречала по-настоящему могущественных мужчин. Конечно, они бывали там, но в чужой постели, с кем-то вроде Сони или Мохамайи.

Она улыбнулась, пытаясь заставить себя изобразить заинтересованность. Всем мужчинам нравится, когда женщины их слушают, ловят каждое слово. Она усвоила это давным-давно.

Мистер Рэй отхлебнул виски, аккуратно поставил стакан на подставку, стараясь не оставить пятен на столе.

— Расскажешь свою историю? — спросил он.

Лали почувствовала, как напряглось ее тело, но не позволила этому смазать улыбку на лице. Всегда находился кто-то вроде мистера Рэя, кто хотел узнать ее «историю». Она видела удовлетворение, написанное на их лицах. Для определенного типа клиентов существовали и другие удовольствия, помимо простого утоления плоти. Они требовали большего — настоящего имени, прошлого, жизнеописания. Всего того, на что они не имели права, что не продается ни за какие деньги. Лали нашла выход из положения, когда простой отказ не срабатывал. В ее арсенале имелось множество историй, одни отражали какие-то эпизоды ее собственной жизни, другие были сплошной выдумкой, но вполне могли случиться и с ней. Она рассказывала эти байки сентиментальным клиентам и строгим социальным работникам — всем, кто хотел больше, чем она готова была дать.

— Что вы имеете в виду под моей историей? — спросила она, потягивая виски.

— Кто ты, как тебя зовут на самом деле, как ты пришла к такой… жизни, — мистер Рэй слегка приподнял свой стакан, словно приглашая Лали к разговору.

— Я думаю, это испортит настроение, — ответила она. — Большинство джентльменов предпочитают другие развлечения.

Мистер Рэй снова усмехнулся, расстегнул ремень и вытащил рубашку из-за пояса брюк. Лали истолковала это как намек на то, чтобы подойти к нему. Но он откинулся на спинку кресла и опять потянулся к стакану:

— Продолжай.

— Мое настоящее имя — Джигри.

Лали заметила, как мистер Рэй приподнял бровь.

— Я из маленькой деревушки в Джаркханде. Меня… привезли сюда ребенком.

— И кто привез тебя сюда?

Лали сделала паузу, пытаясь отыскать на лице мистера Рэя признаки эмпатии или возбуждения. Социальные работники и журналисты задавали этот вопрос, преследуя свои цели; клиенты интересовались совсем по другой причине. История проститутки была не меньшей частью эротического опыта. Мужчины впитывали ее слова, а она представляла, как они мастурбируют — эмоционально. Пустое, ничего не выражающее лицо мистера Рэя не вписывалось ни в одну из этих категорий. И Лали невольно задавалась вопросом: может, он и не такой, как все, лучше остальных?

— Что вы будете делать с моей историей? Напишете обо мне статью в газете? — Лали неловко рассмеялась, не уверенная в том, что ей удалось погасить нежелательное любопытство мистера Рэя.

Он слабо улыбнулся, подавая знак продолжать.

Лали пересела на другую половину кровати, ближе к мистеру Рэю.

— Расскажи мне, — пробормотал он, захватывая пальцами несколько прядей ее темных волос и рассматривая их, как будто они представляли интерес для науки.

— Ну, это не так уж отличается от историй девушек, которые попадают в Сонагачи. Я родилась в маленькой деревне, мой отец был фермером. Я была старшей в семье. У меня три сестры и брат, все они были еще очень маленькие, когда отец покончил с собой.

— Почему? — мистер Рэй нахмурился.

— Обычное дело. Выдалась засуха, отец занял денег у ростовщика, на следующий год снова засуха, отец занял еще денег, и долги накапливались до тех пор, пока он не лишился возможности вернуть хотя бы что-то или накормить нас. — Она медленно перевела дыхание. — Я помню, как голодала, помню постоянное чувство голода.

Мистер Рэй сделал еще глоток, сосредоточенно наморщив лоб.

Лали выдержала положенную паузу, прежде чем продолжить:

— После его смерти мать отправила меня жить к моей тете в этот город, чтобы я могла найти работу, возможно, горничной в чьем-то доме. Я никогда раньше не видела эту тетю. Однажды она сказала, что мы поедем навестить родственников, которые помогут мне с работой, и привезла меня в Сонагачи. Она оставила меня там и сказала, что вернется за мной вечером.

— И что потом? — настойчиво произнес мистер Рэй.

— Вечер превратился в ночь, но тетя так и не пришла, — продолжила Лали с привычной непринужденностью. — Я ждала всю ночь и проплакала весь следующий день. Люди в том доме — женщина лет сорока и пара девушек — поначалу были добры ко мне. Они сказали, что моя тетя продала меня за пять тысяч рупий и что деньги пойдут моей семье, накормят брата и сестер, и, возможно, мой брат когда-нибудь пойдет в школу и получит достойную работу. Они объяснили мне, что это к лучшему. Но я все плакала, и тогда они меня избили. Они никогда не били по лицу, бедрам или в живот — насчет побоев в борделях свои правила. Меня били палками по голеням и икрам, иногда по спине.

Она замолчала, но мистер Рэй ничего не сказал. Он подошел к столу и налил себе еще виски, хотя не допил то, что оставалось в стакане.

— И? — тихо спросил он.

— Сначала я не понимала, что происходит. Потребовалось