– Жди меня тут. Я должен предупредить госпожу.

И без стука вошел в ее опочивальню. Сантера осталась снаружи хладнокровно просчитывать дальнейшие действия и гадать, что ее ждет. Ждать пришлось долго. Она уже подумывала вызвать Нуара – вдруг ответит, как внезапно из стены выскочил юркий сухой человечек с лысой, будто коленка, головой. За ним понуро плелся мальчишка с кожаным ошейником на тощей шее. В руках – поднос с коробочками. Лысый инкантатор живо жестикулировал, кривлялся и бормотал себе под нос.

В этот миг у Сантеры возникла безумная идея, которая могла сработать. Она воскликнула:

– Господин! Подождите!

Человечек, собиравшийся пройти сквозь очередную стену, резко затормозил. Мальчишка-раб, не успев среагировать, по инерции врезался ему в спину. Коробочки посыпались с подноса на пол. Одна из них открылась, запорошив инкантатору тощие ноги.

Тот взвыл. Часть длиннополого одеяния и ботинки вдруг обрели жизнь: зашевелились, покрылись короткой блестящей шерстью, а на подошве пооткрывались с десяток любопытных глазок.

– Неуклюжая ты жаба, криволапый змееныш! – накинулся он на слугу. – Я что говорил про аккуратность?! Кто заплатит за бесценные травы, что ты сейчас извел?! Молчать! Гадина!

Все знали, что инкантаторы, родившиеся после падения Арлета, росшие среди людей и только потом попадавшие в Убежище, отличались особой гнусностью нрава. И всю ненависть и страх перед людьми они охотно вымещали на своем окружении. Этот же тип, вероятно, бил все рекорды.

Визжа от гнева, он принялся пинать мальчонку:

– Жаба! Жаба! Жаба!

Раб и вправду чем-то ее напоминал. Худой до истощения, угловатый, с длинными руками и большими ступнями. Выпуклые глаза, бледная плохая кожа и редкие светлые волосы, не знавшие расчески. Большой рот, упрямо сжавшийся, когда хозяин накинулся на него с обвинениями.

Сантера наблюдала за ними с холодным равнодушием. Кого удивишь тем, что сильный издевается над слабым? Но взгляд мальчика ей определенно нравился. Дерзкий такой взгляд. Свирепый.

– Кровь гнилая, вот ты кто! Мерзкий полукровка! Подобных гадин давить надобно! – продолжал бушевать инкантатор, нависая над сжавшимся рабом. А он лежал, прикрыв затылок руками. – За каждую пылинку мне ответишь. Языком тебя заставлю мои покои вылизывать, ясно?.. А ты еще кто такая?

Его внимание наконец перетекло на новый объект насмешек.

– Подошла сюда, живо! – рявкнул человечек.

Сантера без страха приблизилась, глядя на него сверху вниз:

– Вы с разворота бейте – так больнее.

– Ка-ак?! А ну нагнись!

Она нагнулась. Дохлой рыбиной по щеке скользнула вялая ладонь колдуна.

– Дрянь! Ты к кому смеешь обращаться?! Ты хоть понимаешь, кто я такой?! Я твой хозяин – а ты вещь!

– Господин, не надо. Это моя вина, – пискнул мальчишка.

– Молчать!! Бесполезный полукровка!

Последнее было выплюнуто прямо в лицо молчащей ведьмы. Длинные полы за спиной лысого инкантатора поднимались и опадали, словно он собирался взлететь.

«– Несите масло и факелы! Не уйдешь, богомерзкое создание… Не уйдешь!..

– Полукровка! – Тычок крестом в губы. – Именем защитника нашего и благодетеля – Кайся!..

Море боли. Много, слишком много для одной… Вонь горелой плоти, раскаленного металла. Крики:

– Заливайте в рот, да побольше! Пусть прочувствует своим поганым нутром силу веры…»

Тьма.

Калейдоскоп ничего не значащих картинок из прошлого. За секунду. Сантера ощутила, как горло предательски сдавило.

Следующее, что она видела, – то, как ее длань с пугающей простотой впечатывается в лицо удивленного крикуна. Гладкая голова врезается в шероховатую стену и уползает из-под ладони вниз, вслед за телом.

Раб коротко вскрикнул. Глаза болотного цвета выражали единственную отчетливую мысль – перед ним сумасшедшая. Настоящая. Посмевшая поднять руку на одного из хозяев, на настоящего полубога их затерянного пристанища.

– Один совет. Челюсть за зуб, за око – голову. И без всяких сомнений, – сказала Сантера, жмурясь. – Полукровки не бесполезны.

Он испуганно, с некой ошалелой радостью кивнул, не отводя от нее сияющего взгляда.

Пусть соблаговолит удача и ее слова дадут нужный эффект. Брошенные в благую почву семена прорастут. Из мальчишки выйдет толк.

– Тебя и на минуту оставить нельзя, Зеленоглазка. – Рядом возник недовольный Призрак. Оценил мага, находящегося в состоянии нестояния. – Слуга, удостоверься, что твой хозяин дышит. Прощупай там шею, в глаз ткни. А тебя, моя сладкая девочка, заждались. Шевелись, пока еще есть чем.

Он подтолкнул ее к двери, и прежде чем распахнуть створки, шепнул на ухо:

– Неплохо. Так эту самовлюбленную плесень.

Внутри сильно пахло дорогими духами и благовониями. Розмари обнаженная лежала посреди комнаты на широком простом ложе, и несколько мускулистых мужчин смягчали ее кожу маслами. Лицо – породистое, полное неги – было обращено в сторону Сантеры. Заметив, что гостья вошла, она грациозно поманила ее к себе.

Девушка неохотно подчинилась. Вблизи запахи становились совсем уж невыносимыми. Но даже сквозь шлейф изысканнейших ароматов все равно пробивался гниловатый душок. Пахло старостью и разложением. Пахло обманом.

– Давно хотела с тобой поговорить, милая. Надеюсь, мой вид тебя не смущает? – спросила женщина, томно улыбаясь.

– Нагота так же естественна, как и восход солнца, – отозвалась Сантера.

– Как ты права! Мне претят скованные предрассудками люди и их нелепые правила. Те, кто отчаянно боятся жить, всячески мешают это делать остальным. Рада, что ты не из таких.

Розмари спрыгнула с ложа, ослепительная в своем бесстыдстве, отослала слуг, прошла к дальней стене и накинула на плечи вышитый золотой нитью пеньюар.

– Наверно, гадаешь, зачем я тебя позвала? Призрак рассказал, в каком месте он отыскал тебя.

– Госпожа, мне очень жаль, я…

– Не извиняйся. Я понимаю. Ты жаждешь власти, как и все остальные. Только она дает нам уверенность в завтрашнем дне. Уж мне этого можешь не объяснять. – Она достала из потайной выемки две чашки и пузырек. – Позволь угостить тебя. Редкость – заваренные листья мандрагоры. Мои помощники привезли из внешнего мира.

– Не стоит.

После памятного чаепития у некромага Сантера зареклась принимать что-либо из чужих рук. Розмари легкомысленно пожала плечами и налила напиток лишь себе.

– Пожалуйста, не волнуйся. Я пригласила тебя лишь за тем, чтобы сказать, что хочу стать твоей подругой и покровительницей.

– Простите, как-как? – вежливо изумилась карманница.