— Ты? — переспросил он. — Только не говори мне, что тоже член клуба. Я — неопытный, но не наивный.

— Хочешь — верь, хочешь — нет, — я освобождал его левую лодыжку, — но я имею полное право на подобное членство.

Дэнни знал, что мы со Сторми вместе с шестнадцати лет, когда еще учились в средней школе. Но не знал, что любовью мы никогда не занимались.

В детстве ее растлил приемный отец. Долгое время она полагала себя нечистой.

Она хотела подождать до свадьбы, считала, что тем самым очищает свое прошлое от скверны. Хотела, чтобы воспоминания о том, что проделывал с ней этот извращенец, не преследовали ее на брачном ложе.

Сторми говорила, что у нас секс должен быть чистым, правильным и удивительным. Она хотела, чтобы он был освященным, и все к этому шло.

Потом она умерла, и мы не смогли вместе насладиться этим блаженством, но я особо и не огорчался, потому что у нас было много счастливых минут. Мы уместили всю жизнь в четыре года.

Дэнни Джессап мог обойтись без таких подробностей. Эти воспоминания — самые личные, они мне очень дороги.

Не отрывая глаз от его левой лодыжки, я повторил:

— Секс по телефону?

Он заговорил после короткой паузы:

— Я хотел знать, какие будут ощущения от разговоров об этом… ты понимаешь, с девушкой. Девушкой, которая не знала, как я выгляжу.

Я все резал ленту, хотя мог бы управиться быстрее, не поднимал голову, давал ему время.

— У меня есть свои деньги. — Он разрабатывает сайты. — Сам плачу за телефон. Отец не видел счетов чуть ли не на тысячу долларов каждый.

Освободив лодыжку, я принялся очищать лезвие от замазки, вытирая его о джинсы. Разрезать ленту на груди я не мог, потому что она же удерживала бомбу в равновесии и на месте.

— Пару минут это возбуждало, — продолжал он, — а потом становилось непристойным. Отвратительным. — Его голос дрогнул. — Ты, наверное, думаешь, что я — извращенец.

— Я думаю, что ты — человек. Мне нравится, что у меня такой друг.

Он глубоко вздохнул и продолжил:

— Это казалось непристойным… а потом глупым. Поэтому я спросил девушку: можем мы просто поговорить, не о сексе, о другом, о чем угодно. Конечно, ответила она, почему нет?

Оплата «секса по телефону» поминутная. Дэнни мог часами сравнивать свойства различных сортов мыла, а девушка делала бы вид, что ей это страшно интересно.

— Мы поболтали полчаса о том, что нам нравится и не нравится… ты понимаешь, книги, фильмы, еда. Это было прекрасно. Я не могу объяснить почему, но я получил огромное удовольствие. Это было… так мило.

Я бы никогда не подумал, что слово «мило» может разбить мне сердце, но именно это едва не произошло.

— Эта конкретная служба разрешает вновь пообщаться с девушкой, которая тебе понравилась. В смысле, по телефону, при следующем обращении.

— Это была Датура.

— Да. Во время второго нашего разговора я выяснил, какое у нее настоящее увлечение. Ее зачаровывало все сверхъестественное, призраки и так далее.

Я сложил нож и убрал в рюкзак.

— Она прочитала об этом тысячи книг, побывала во множестве домов, населенных призраками, знала обо всех паранормальных феноменах.

Я обошел стул, на котором сидел Дэнни, опустился на колени.

— Что ты делаешь? — нервно спросил он.

— Ничего. Расслабься. Изучаю ситуацию. Расскажи мне о Датуре.

— Это самая трудная часть, Одд.

— Я знаю. Рассказывай. Его голос стал еще тише.

— Так вот… когда я позвонил ей в третий раз, мы говорили только о сверхъестественном… от Бермудского треугольника до внезапных встреч людей с призраками, которые вроде бы обитают в Белом доме. Я не знаю… я не знаю, почему мне вдруг так захотелось произвести на нее впечатление.

Я — не эксперт по самодельным взрывным устройствам. За всю жизнь сталкивался только с одним, в прошлом августе, в тот самый день, когда в торговом центре началась стрельба.

— Я хочу сказать, что она была всего лишь одной из девушек, которые за деньги говорили о сексе с мужчинами. Но мне было важно ей понравиться, пусть даже она и могла подумать, что кровь у меня не такая уж горячая. Вот я и рассказал ей, что у меня есть друг, который может видеть призраков.

Я закрыл глаза.

— Поначалу я не назвал твоего имени, и она поначалу мне не поверила. Но истории, которые я рассказал ей о тебе, были очень уж подробными и необычными, вот она и начала осознавать, что это не ложь.

Бомбой в торговом центре был грузовик с сотнями килограммов взрывчатки в кузове и очень простеньким взрывателем.

— Наши разговоры стали такими интересными. А потом… и меня это порадовало, очень порадовало… она начала звонить мне сама. И это уже не стоило мне ни цента.

Я открыл глаза и посмотрел на бомбу, примотанную к спинке стула Дэнни. Это взрывное устройство было куда как сложнее бомбы-грузовика в торговом центре. Оно предназначалось и для того, чтобы бросить мне вызов.

— Наши разговоры не ограничивались только тобой. Теперь я понимаю ее стратегию. Она не хотела дать мне понять, что, кроме тебя, ее ничего не интересует.

Следя за тем, чтобы не потревожить плотницкий уровень, я провел пальцем по изогнутому красному проводку, потом по более прямому желтому, наконец, по зеленому.

— Но какое-то время спустя, — продолжал Дэнни, — я рассказал о тебе уже все… кроме той истории в торговом центре в прошлом году. Она получила широкую огласку: телевидение, газеты, — поэтому Датура узнала твое имя.

Черный проводок, синий, белый, снова красный… Ни их вид, ни прикосновение к ним не вызывали ответной реакции моего шестого чувства.

— Мне так жаль, Одд. Так чертовски жаль. Я тебя продал.

— Не за деньги. За любовь. Это другое.

— Я не люблю ее.

— Хорошо. Не за любовь. За надежду любви.

Раздраженный тем, что не удалось понять, куда и зачем идут проводки, я обошел стул.

Дэнни потирал правое запястье. Изоляционная лента крепко врезалась в него, оставив красную полосу.

— За надежду любви, — повторил я. — И друг, конечно же, все понимает и не может не простить.

На его глаза навернулись слезы.

— Послушай, — добавил я, — ни ты, ни я не заказывали билеты в этот развлекательный комплекс с казино. Но если судьба говорит, что мы должны пожить в этом отеле, тогда давай арендуем пятизвездочный люкс. Ты в порядке?

Он кивнул.

Я же засунул рюкзак в груду хлама, в которую превратилась мебель номера, где его едва ли могли обнаружить.

— Я знаю, почему они привели тебя именно сюда, а не куда-то еще. Если она думает, что я каким-то образом могу вызывать призраков, то полагает, и справедливо, что кто-то из них наверняка отирается здесь. Но почему вы пришли через ливневые тоннели?