Даже не глядя на бумажку, Шаман снова нахмурился. Он так злился, что мне даже показалось, будто вот-вот ударит этого Грушина. А тот лишь пожал плечами и так же спокойно пояснил:

– Я знал, что ты не станешь уступать. Пришлось подготовиться.

– Всем выйти, кроме охраны и офицеров, – тогда громко произнес Шаман.

Его послушали так быстро, что уже через пять секунд никого лишнего не оказалось. Грушин не захотел идти в его кабинет – так Шаман развернул его прямо в холле своего клабхауса. Причем здесь уже оказался весь офицерский состав Городских Волков. Я и не заметила, когда те подошли. И сейчас Змей, вице-президент Волков, молча подошел к Шаману и забрал из его рук бумажку, чтобы взглянуть самому.

– Да, пожалуйста, читайте сколько влезет, – произнес Грушин в зловещей тишине. – Мы с парнями никуда не спешим до конца рабочего дня. А я пока озвучу содержимое для всех присутствующих, чтоб не скучали. Это письменное указание от начальника полиции на проведение проверки заведения под названием «Бурлеск». По общим данным это салон красоты, но вдруг там притон какой-то, – добавил он со злорадной улыбочкой. – Ах да, чуть не забыл добавить – мэр в курсе ситуации, и он вполне одобряет правомерные действия своей доблестной полиции. Так что вам от него большой привет.

– Вообще-то у нас с ними уговор насчет «Бурлеска», – вставил свое слово Фархан – секретарь Городских Волков с соответствующей нашивкой «Secretary» на своей кожаной жилетке.

В этом уговоре никто не сомневался. В стране, где проституция запрещена по закону, без представителей этого закона ничего не делается.

– Да, но вы же понимаете, что слово Шагаева будет весомее в данном случае. А он очень хочет вернуть свою дочь.

– Нет, я никуда не пойду! – все-таки произнесла я.

В конце концов, я имею здесь право голоса! Хотя взгляды всех присутствующих мужчин, которые обратили на меня внимание, заставили в этом усомниться.

– Слышал? – сказал Шаман Грушину. – Девочка никуда не собирается. И потом – она под нашей защитой.

– Да-да, я в курсе о ваших законах. Но наши, которые общие для всех без исключения, в данном случае посильнее будут. Показать это на «Бурлеске»?

– Да погоди ты, – одернул его Фархан с раздражением в голосе.

Он тоже подошел к Шаману со Змеем и взял у них бумажку для собственного ознакомления. Прочитал бегло, затем взял свой телефон и кому-то набрал:

– Приветствую… Да, я по делу, срочно. Это что за херня такая с «Бурлеском»?.. Да у нас тут полный дом ментов, ты чё такое творишь?.. Допустим… Угу… Хорошо, я понял, позже подъеду – поговорим.

Но быстро закончив свой непродолжительный разговор, он посмотрел на Шамана и произнес:

– Мэр подтверждает слова Грушина. Отдадим девчонку – проблема будет исчерпана. Иначе на него надавят сверху, а он уже на нас. Поэтому давайте решать…

– Мы уже все решили, – перебил его Шаман, не желая сдаваться, на мое счастье.

Но обстоятельства были совсем не за меня.

– Шаман, – вкрадчиво обратился к нему Фархан, едва не тыкая в лицо той несчастной бумажкой. – Если Грушин даст ход этой бумажке, «Бурлеск» будет закрыт, а нам выкатят как минимум штраф. И то, это если удастся договориться по-хорошему. В худшем случае, сам понимаешь, что будет. У Шагаева, оказывается, есть такие связи, что нам с ним лучше не спорить. И смысл будет от девчонки, если весь наш бизнес закрутят, а нас посадят к чёртовой бабушке. Опасно, Шаман, вот теперь точно опасно. И это всего клуба касается.

Шаман грязно выругался и повернулся лицом ко мне. И в его взгляде я прочитала такое, что мне совсем не понравилось. Неожиданно, но его сильно прижали. А когда есть связи, например такие, как у моего отца, это действительно не сложно.

– Хорошо, голосуем, – произнес Президент Городских Волков, оглядывая своих братьев-офицеров. – Отдаем девчонку или нет?

А те, сложили на груди свои могучие руки, сжали кулаки и выставили два пальца. И так сделали все, от чего у меня на глазах невольно стали наворачиваться слезы. Потому что этот байкерский жест в данном случае говорил о согласии, то есть их простое и понятное «да». А это значило, что меня снова предали. И что сейчас оставалось сделать только одно – гордо поднять голову вверх и пойти вперед.

– Принято, – кисло произнес на это Шаман, снов подходя ближе к Грушину. – У меня только один вопрос – откуда стало известно, что дочь Шагаева – у нас?

Майор хмыкнул и с издевкой ответил:

– Да так, птичка одна напела.

– Кто?! – практически прогремел его голос.

Так резко и сильно, что я дрогнула. Даже Грушин дернулся. И посчитал нужным все-таки ответить. Только шепотом и на ушко, лично Шаману, который от этой информации резко изменился в лице и коротко бросил:

– Забирай.

– Отлично! – воскликнул на радостях Грушин. – Я рад, что мы так быстро во всем разобрались. Итак, мадам Шагаева, прошу за мной.

Да, конечно, что еще мне остается. Только перед этим я сняла черный браслет со своего запястья и бросила его в Шамана. Пусть подавится своей хваленой защитой.

– С удовольствием, – ответила я майору, уже поворачиваясь к двери, которая вела внутрь клабхауса. – Только мне нужно собрать некоторые вещи.

«Вещи и сына» – подумала уже про себя.

Но Грушин мне сказал:

– Потом заберете. Мы спешим.

Я так и встала, ошарашенная таким наглым приказом.

– Нет, мне надо сейчас, – потребовала я в ответ.

На что Грушин лишь кивнул своим парням, которые сразу двинулись в мою сторону. И никто из Волков уже не думал их останавливать.

– Нет! Подождите! – почти завопила я, когда в руки вцепились жесткой хваткой. – Вы не понимаете, у меня там ребенок!

– Ребенок?! Какой еще ребенок? – произнес Грушин, бросая удивленный взгляд на Шамана.

Но тот ответил ему:

– Никакой. Время тянет.

И тут со мной случилась настоящая истерика. Особенно когда стали буквально выносить из здания. Я начала кричать и вырываться. Просто потому, что меня не пускали к собственному сыну. Что вообще пытались увести как можно дальше, к отцу. И от того, что Шаман сказал напоследок. Но все мои попытки вырваться из мужских рук не давали никаких результатов. Меня вытащили на улицу и запихнули в полицейский УАЗ.

– Вы не имеете права! – орала я на своих новых похитителей, правда теперь в погонах. – Отпустите! Я никуда не поеду!

И про телефон вспомнила только тогда, когда стали отбирать сумочку.

– Нет! Отдайте мой телефон! Я имею право сделать один звонок!

– Да что ты так нервничаешь, – сказал мне на это Грушин, который сел рядом со мной. – Домой же везем.

– Мне нельзя домой! – заорала я на него.