Мапингуари внизу вертел головой, пытаясь понять, что происходит. Сейчас он оказался не в выигрышном положении: атаковать сверху намного легче, чем снизу. А я бежал что есть силы к рюкзаку, задыхаясь, сплевывая кровь, размахивая тяжеленным мачете.

Рев оглушил. Хищник ревел во всю силу легких, понимая, что добыча ускользает. За спиной раздался хруст костей. Мапингуари поднимался, бежал, скакал!

Не было времени и сил оглядываться! На бегу я подхватил свой рюкзак, бросился к Настиному. Забросил их за плечо и ринулся наверх. Тяжело! Ох, тяжело подниматься почти по вертикальной поверхности, укрытой костной крошкой. Это как по песку забираться.

Закричала Настя:

– Осторожно!

В нос ударило зловоние. Что-то тяжело ухнуло совсем рядом. Мапингуари швырнул в меня куском дерева! Сообразил, что не догонит, и додумался до такого. Умен, зверюга! Но и мы не идиоты!

Я помчался зигзагом. Два-три шага – выскочил на поверхность, и ноги по инерции пронесли меня еще несколько метров по нормальной, чистой, ровной земле. Я врезался в пушистые кусты, сломал несколько веток, упал, встал на колени, снова упал. Зацепился за колючки – как же я был рад этим колючкам! – поднялся, повернулся.

Настя была совсем рядом. Она огибала край воронки, бежала в мою сторону.

А еще я увидел две рыжие лапы, которые поднялись, будто из-под земли, впились когтями в землю и начали поднимать могучее грузное тело.

– Быстрее! Быстрее!

Я кинулся Насте навстречу, наблюдая, как за ее спиной вырастает из воронки, будто из Ада, демон ярости мапингуари. Он хрипел и ревел, молотил лапами по земле.

Мы с Настей сцепились руками, как самые горячие влюбленные на свете, и побежали в густоту зарослей, туда, где под ногами хлюпала вода, прохладный туман обволакивал кожу и где со всех сторон нависла спасательная, густая растительность. Так, наверное, чувствовали себя древние млекопитающие, пытающиеся укрыться от динозавров.

Сзади нас ломались ветки, раздавался рев, срывающийся на вопли, так похожие на человеческие. Но мы бежали и бежали, не останавливаясь. Сердце колотилось в груди, дыхание сбилось. В какой-то миг Настя пошатнулась и едва не упала. Я подхватил ее, поскользнулся сам, и мы оба свалились в траву, в объятия тумана и грязи.

Настя оказалась на мне, лицом прижавшись к плечу. Мы лежали, тяжело и громко дыша. Я видел склонившиеся над нами ветки и густую листву, а еще видел далекий краешек серого неба, на котором уже проглядывали первые звезды. Лежали так без движения несколько минут, а когда дыхание сделалось ровнее, я сообразил, что вокруг невероятно тихо. Не слышно рева, криков, треска и чего бы то ни было еще. Только умеренные, спокойные звуки сельвы.

Над Настиным плечом вырос взлохмаченный, встревоженный игрунок. Он посмотрел на меня большими глазками и принялся вытирать лапками мордочку. В этот момент я понял – выкарабкались! Монстр остался где-то позади, темные люди пропали, а мы, черт возьми, живы!

Настя провела рукой по моей щеке:

– У тебя все лицо разбито. Он тебя ударил хорошенько. Повезло, что не когтями. Лапой задел.

– Сильно задел?

– Со стороны казалось, что ты больше не встанешь никогда. Катился вниз, как мешок картошки.

Она нервно хихикнула, потом поднялась и, пошатываясь, отошла в сторону. Я сел. Только сейчас заметил, что в правой руке мачете – пальцы засунуты в отверстия рукояти. Они набухли и покраснели. Кожа на фалангах была содрана до крови. Я кое-как освободился от мачете, принялся разминать запястье и пальцы. Болело все тело. Да что там – я действительно чувствовал себя, как мешок картошки, который хорошенько попинали.

Дотронулся до разбитого рта. Действительно, вышиб себе два зуба. Хорошо хоть не передних. Нижняя губа лопнула. Кончик языка болел. Щека изодрана. Хорош герой.

– Сама как? – спросил я.

Настя неопределенно пожала плечами:

– Живая буду. Только устала очень. Вся эта беготня. Ты видел чудовище? Слов нет! Я перепугалась страшно.

– Это мапингуари, – повторил я и быстро рассказал Насте все, что знал об этом мифическом криптиде.

– Все сходится, – кивала головой Настя. – От него ужасно воняло. И еще когти. И мордой, кстати, похож на ленивца. Только глаза два, а не один.

– Один глаз – это от мифологии. Не бывает существ с одним глазом. Тем более хищников. Они бы не смогли охотиться, поскольку элементарно не смогли бы оценить расстояние до жертвы.

– Фил, я биолог, – усмехнулась Настя. – Кое в чем разбираюсь.

– Извини, ты права. Это я от волнения.

Настала пора перевести дух. Я стащил рюкзаки с плеч. Выудил из нутра своего бутылку с водой, протянул Насте, потом выпил сам. Настя прислонилась к стволу дерева, закрыла глаза.

– Удивительно, – сказала она. – Но я чувствовала не только страх, но и какой-то такой азарт! Аж за душу брало! Будто мы в игру играли. Только все по-настоящему. Ты же часто мотаешься по всяким странам, влипаешь в приключения, скажи, так всегда? Адреналин, все дела.

Теперь уже усмехнулся я.

– Скажешь тоже – часто влипаю в приключения. Пару раз было… Но вообще, да, Насть. Это странное ощущение. Как будто ты стоишь на краю небоскреба и при этом ужасно боишься высоты. Но заглянуть за край очень хочется. Вот так постоянно. Я боюсь приключений, но всегда хочу в них влипнуть. Стать…

– Диком? – подхватила Настя. – Он этим живет. У него, наверное, никаких других эмоций и не бывает. Только азарт, жажда приключений…

– Да, был бы он здесь…

– Но и ты тоже неплохо справился! Видел бы ты со стороны, как здорово приложил его мачете по лапе.

– Стало быть, по лапе?

– Отлично ударил. Метко.

– Ага, махал рукой вслепую.

– Я бы не сказала. Ну, разве что глаза закрыл наверняка. Но ты же отважно на него бросился! Так монстр на две головы тебя выше.

– Сажень в плечах.

– Он бы тебе голову запросто откусил, но ты не испугался.

– Ага. Мне бы теперь памперсы где-нибудь найти, на всякий пожарный.

Настя рассмеялась, и в этот момент я испытал сильное облегчение.

– Иди-ка сюда… – отодвинул рюкзаки, подтянул Настю к себе и, когда она обвила руками мою шею, нежно и крепко поцеловал. Губы у нее были солоноватые и холодные. Моя же порванная губа начала кровоточить и заболела. Но все это оказалось сущим пустяком по сравнению с ощущениями, которые я испытал от отличного, горячего, желанного поцелуя.

– Выжили! – прошептала Настя. – Фил, представляешь, мы выжили!

– Очень за тебя боялся, – ответил я. – Что с тобой случится… всякое. И я больше никогда тебя не увижу. Нельзя так. Я ведь не успел тебе сказать, как люблю тебя.