«Откуда он у меня? – недоумевал Ваня. – Почему этот фонарик оказался у меня за щекой?»

Ваня думал и думал, но ничего придумать не мог. Он ничего не помнил. Так он и сидел, оторопевший, не отводя взгляда от крошечного фонарика, лежавшего на его грязной ладони. Он бы и продолжал так сидеть, если бы вдруг не увидел, что жижа уже начинает подкрадываться к ладони с чудесной находкой. Но фонарик оказался у него за щекой не просто так, Ваня это чувствовал. В этом был какой-то смысл.

«Фонарик, подскажи, ну, подскажи! – жарко зашептал Ваня. – Ты, ведь, можешь мне помочь, можешь? Ну, подскажи, пока ещё не поздно, пока у нас есть ещё немного времени. Прошу тебя, подскажи».

В этот момент в его голове пронеслась какая-то мысль, но она была так слаба и так быстро исчезла, что он не успел её разобрать.

«Вспомнить, я должен вспомнить! – командовал он себе. – Я знаю ответ. Я просто забыл его. Я должен вспомнить».

Ещё одна вспышка, за ней другая, и мысль обрела конкретные слова. Только слова эти были разрозненные и сами по себе ничего не значили: «сможешь... там... помоги...»

«Что сможешь? Кому помоги? Где там?» – Ваня судорожно перебирал все возможные варианты, но ответ так и не приходил, а жижа поднялась уже так высоко, что ему пришлось поднять руку с фонариком.

«Мама, помоги», – вдруг отчётливо услышал он. Эти слова тут же сорвались с его губ, и то, что произошло дальше, было самым настоящим чудом!

В фонарике затеплился огонёк. Он был совсем крошечный, но до того яркий, что кромешный мрак, окружавший бедную заблудшую душу, просветлел. И это было ещё не всё. Огонёк разгорался всё сильнее и сильнее, и, наконец, от него отделился и заскользил по стенам пропасти длинный луч. Ваня следил за чудесной полоской света, как зачарованный, а луч, казалось, что-то искал. Внезапно он остановился, и Ваня увидел ступени, ведущие вверх.

– Фонарик, родненький! – Слова благодарности вырвались из Ваниной груди, а сам он изо всех сил уже тащил из жижи левую руку. Жижа не отпускала, но уже не было той силы, которая могла бы удержать маленькую беспомощную душу, погрязшую в зловонной жиже. Свершилось чудо! И это значило, что выход из барака №1 есть!

Когда Ваня подошёл к ступенькам, первым делом он запрятал за щёку фонарик, но его рот наполнился таким ужасным смрадом, что он чуть не выплюнул то, что положил за щёку. Конечно же, он понимал, что дело было не в фонарике. Этот вкус, который чуть не вывернул всего его наизнанку, был вкусом зловонной жижи, покрывавшей Ваню с ног до головы.

«А если бы эта гадость через нос и уши заполнила всё моё нутро? – подумал Ваня и от одной только этой мысли его передёрнуло. – Скорее бежать отсюда! Не знаю, что меня ждёт там, наверху, но хуже этого вряд ли что-нибудь может быть. Главное, что у меня есть фонарик! Он выручит меня в трудную минуту! Только бы не забыть о том, что он у меня есть, и не забыть тех слов, которые зажигают в нём спасительный огонёк!»

Ваня быстро поднимался по скользким и липким ступенькам. Было нелегко, но по сравнению с теми подъёмами, которые ему уже пришлось проделать, это было просто спортивное мероприятие.

Вот и она, долгожданная последняя ступенька. Ещё один шаг – и он на свободе! Но не успел Ваня толком и распрямится, как тут же оказался в окружении уродливых покемонов. У одних из них были огромные головы и маленькие туловища, у других были огромные туловища и маленькие головки. Одни были зелёные, как инопланетяне, другие были серые, как высохшая земля. Один даже был просто скелет.

– Ой, кто к нам пришёл! – голосом, как из бутылки, сказал покемон-скелет. – Это кто же тебя из барака №1 вымолил, а?

Ваня молчал.

– Вот уж везунчик так везунчик! – захохотал костлявый покемон, но его «ха-ха-ха» больше было похоже на «буль-буль-буль».

– Ну, один раз повезло, а в другой раз может и не повезти! – как комар, пропищал покемон с маленькой головкой на толстой шее, и тоже зашёлся своим писклявым смехом, похожим на «пи-пи-пи».

– Он наш! Он наш! Он восставал на мать! – заорал чёрный как уголь покемон, просто захлёбываясь от злости.

Ване показалось, что какой-то фиолетовый луч коснулся его пальца, на котором был штамп «№1». Он поднёс палец ближе к глазам и с удивлением увидел, что на пальце теперь стоял штамп «№2».

– Что ж, заходи, гостем будешь, – пробулькал своим бутылочным смехом Скелет. – Заждались мы тебя, прямо ручки чешутся. – Покемон от удовольствия потёр свои костлявые ладони и его «буль-буль-буль» смешалось со стуком костей.

– Как же хорошо сейчас воспитывают детей! – с умным видом, как заправский философ подхватил прозвучавшее приглашение зелёный покемон-инопланетянин. – Всё им разрешают, во всём им угождают, не растолковывают, что хорошо, а что плохо. Хочет чадо, значит, надо – нельзя волю в ребёнке подавлять. А «ребёнки» потом этим родителям на головы и садятся, а если тем вдруг это не понравится, они и давай против них восставать: кричать, командовать, требовать, папочке с мамочкой рот закрывать, а то и руку поднимать. Ой, какое же хорошее воспитание! Работы у нас хоть отбавляй! Скоро придётся заявку на расширение помещения подавать.

– Неправда! Меня так не воспитывали! – закричал Ваня от переполнявшего его негодования.

– Да уж! – забульбулькал Скелет. – Мать тебя хорошо воспитывала, но ты – молодец, хороший мальчик, мать свою не слушал, ты нас слушал!

– И правильно делал, что нас слушал! – подключился Инопланетянин. – Ой, помру, ха-ха-ха! А как же? Что бы мы здесь без тебя сейчас делали? Скучали? От тоски носы бы друг другу отгрызали? Ой, помру, ха-ха-ха! А так нам вот какое развлечение! Ха-ха-ха! – Окончательно забыв про свою философию, зелёный покемон снова залился безудержным смехом.

– Буль-буль-буль, – вторил ему Скелет.

– Пи-пи-пи, – не отставал Головастик с телом великана.

– Хрю-хрю-хрю, кря-кря-кря, бзы-бзы-бзы… – веселью покемонов, казалось, не будет конца.

Только одному Ване было не смешно. Он с омерзением смотрел на эту буйную вакханалию и ему очень хотелось надавать тумаков этим безмозглым покемонам.

Вдруг прямо перед собой, на расстоянии шагов десяти, он увидел женщину, привязанную к большому столбу. Лицо её было знакомо. В глазах женщины можно было прочесть страдание и любовь. Ваня вглядывался в это лицо с огромным напряжением и, наконец, вспомнил: это была его мама! Конечно же! Как же он сразу её не узнал!

«Проклятые покемоны, все мозги отшибли», – с горечью подумал он.

– Мать-то у тебя, видишь, какая светлая! – показывая на привязанную к столбу женщину, уже серьёзно продолжал зелёный покемон, переменив тон философствующего шута на тон заговорщика. – А мы тебе вот в это самое левое ухо шептали: «Слабая, ничего в жизни не добилась, унижается перед всеми».

– А ты и уши развесил! – неожиданно завизжал великан с головой головастика так, что Ваню даже передёрнуло со страху.