Группы, разбежавшиеся по деревне, заходили в дома, в которых жили полицаи. Двое всегда оставались на улице, внимательно осматривая окрестности, четверо заходили в сами дома, слышались приглушённые хлопки, совершенно не похожие на выстрелы. Потом четверо выходили, и вся группа уходила в следующий дом. Ещё четыре группы, вооружённые ручными пулемётами, контролировали подходы к посёлку.

Через два часа всё закончилось. Необычные каратели собрались у своих машин, загрузились в них, и колонна неспешно направилась в сторону города Опочка. Не успели грузовики выехать из посёлка, как здание комендатуры вспыхнуло, как стог сена. Что это было, жители посёлка узнали только утром, увидев знакомые всему посёлку листовки на трупах полицаев, уничтоженных отрядом «Второго».

Партизанский отряд мы нашли за трое суток до своего появления в посёлке. Информация начальника штаба уничтоженных нами карателей оказалась верна, сидели они действительно в том лесу и даже не маскировались ни разу. Так что выцепили мы их быстро, отсортировали, повесили информаторов-полицаев и набрали себе новых бойцов.

Ну не было у командира этого отряда моего опыта и своего «Сержа». Принял он троих «бежавших из концлагеря красноармейцев» два месяца назад. Повезло его бойцам, что местные полицаи ждали внезапно скончавшуюся роту карателей. Не дошла до местных полицаев информация об очередном массовом море упырей. Двигались мы до них больше недели, останавливаясь в каждой деревне и физически уничтожая всех полицаев, немцев и сотрудников комендатур, но такая халява продолжаться долго не могла.

Клоунада с привязанными к грузовикам девчонками действовала на всех без исключения, и вылезали упыри прямо изо всех щелей. В отдельных случаях мы собирали полицаев прямо на местах и грузили в свободный грузовик, расстреливая их в тихих местах. Второй бронетранспортёр мы взяли целым на том же переезде, что и первый. У города Лудза, то есть традиционно «обидев» знакомых нам немецких полицейских из полицейского полка 284-й охранной дивизии. Вот никак они не заканчиваются, у нас уже столько документов из этого полка скопилось.

Город мы прошли ночью внаглую, заодно перебили оба поста на мосту, напоследок запалив напалмом и сам мост. После Лудзы были три достаточно большие деревни, в которых «Погранец» уничтожил всех полицаев, это он у нас был обер-лейтенантом.

Мой отряд рос. В пути мы четыре раза набирали местных мужиков, работающих добровольно-принудительным методом, то есть под охраной полицаев убивающих людей даже за косой взгляд. Там же освободили два десятка бывших пленных, чудом выживших в сорок втором году, прибившихся к вдовушкам в деревнях и попавшихся при облавах. Хоть пожили немного мужики нормальной жизнью. Увеличивалось количество машин, и уже перед посёлком мне пришлось отправить две небольшие группы в самостоятельные рейды, правда, пешком и по нужным мне направлениям, вооружив их оружием, набранным в рейде.

После посёлка налево, на город Аберне, пошла группа отвлечения. Задача у них была простая, как полено. Двигаясь на грузовике и бронетранспортёрах, вырезать всех полицаев во всех встречных деревнях, а затем напасть на город. Да, именно так.

Через три дня, разделившись на несколько групп, группа отвлечения должна ночью проникнуть в город, заминировать несколько машин и, максимально нашумев, уходить лесами в сторону Эстонии. Большая часть этой группы были местные партизаны, а остальные – разведчики «Погранца», освобождённые нами девчонки и снайперы Авиэля.

Именно они должны будут проникнуть в город и устроить там Варфоломеевскую ночь. Просто только у них есть оружие с глушителями, только они обучены устанавливать растяжки и фугасы, и только эти группы в состоянии пройти сотни километров по враждебной территории и остаться в живых. Поставив город на уши, эти группы самостоятельно уйдут к Зераху, а все остальные, отметившись у города, останутся в местных лесах.

Другая часть этой группы на двух бронетранспортёрах и двух грузовиках с шумом и стрельбой пойдёт налево, в сторону города Карсава, а затем, расстреляв боекомплект на пулемётах, разрозненными группами уйдёт в рейды по своим маршрутам. Часть людей, в основном девчонок, я оставил с ранеными и врачом на одной из запасных баз, а второго врача забрал с собой.

Мы же, проехав с десяток километров в сторону города Опочка, загнали грузовики в лес и превратились в пешеходов. Сейчас со мной, помимо моей группы, все «старики». Авиэль с пятерыми подготовленными «Рысью» снайперами, «Белка» с напарником, Эстер в компании моих девчонок, и «Погранец» с десятком его бойцов в качестве передового дозора.

Не скажу, что моя идея вызвала восторг у бывших пленниц, но то, что уговаривал их не я, а мои, как я чётко и сразу сказал, жёны, сыграло, наверное, главенствующую роль. Единственное, что сначала вызвало недоумение, – что жены у меня две, на что я сказал, что решать это только нам, и никому больше. К тому же перечисление наших инсценировок здорово развеселило всех, а то, что я сразу предложил всем девчонкам стать бойцами моего отряда, привело в шок в первую очередь «Рубика» с остальной его компанией. Позже он сам понял, насколько эффективно было то, что мы задумали. Подготовка к рейду была очень тщательная. Помимо фугасов мы забрали остатки мин, боеприпасы и запасную рейдовую форму и теперь были экипированы по полной программе.

Двигались мы в этот район просто, но медленно, заезжая во все деревни, останавливаясь в комендатурах и лесозаготовках и физически уничтожая всех полицаев, карателей, немцев и сотрудников гражданской администрации этого прифронтового района. Нарвались на нас и две группы фельджандармов, и два десятка интендантских машин, и неполный взвод сапёров, ремонтирующих небольшой мост. Мост теперь придётся строить новый, а сапёров и фельджандармов присылать из Германии. Грузовики нам пригодились самим, а фельджандармы своим видом радуют лесных зверушек и червей.

Никаких сомнений в принадлежности нашей колонны к карательному батальону ни у кого из встречавшихся нам по пути упырей не было. «Рубик» с «Кубиком» и «Чук» с «Геком», щеголяющие в своей гестаповской форме, были просто неотразимы, а живых свидетелей этого цирка мы не оставляли. Понятно, что и дороги минировали, и связь резали, и жгли всё, до чего могли дотянуться, и два фугаса на железной дороге воткнули. Один сработал почти сразу, мы только на полтора километра отъехали.

Больше всех всем понравились повешенные на обочине дороги немецкие офицеры, внаглую передвигавшиеся до этого на «Опеле». Можно было бы и закопать их по-тихому, но я решил иначе. Немцев раздели догола, накинули им на головы простые мешки и повесили на краю дороги с табличкой «Бандит». Табличку написали на двух языках – так полицаи партизан вешают. В жизни никто не догадается, что это разыскиваемые всей округой пропавшие немецкие офицеры. Понравилось всем это до такой степени, что хохот развлекавшихся в кузовах грузовиков мнимых карателей доносился даже до головного бронетранспортёра, в котором я ехал.

Всё время, пока мы были на базе, «Фея» набирала из оставшихся девчонок свою группу по тем параметрам, которые я ей обозначил, и отобрала четверых. Отобрав последнюю девчонку, она разбила их на пары, и они с Таей принялись натаскивать своих напарниц так, как в своё время натаскивали её. Так что помимо «Феи» у меня теперь пять девчонок, которые учатся теперь у всех понемногу, но в основном у «Феи», «Гнома», «Ежа» и «Рубика» с «Геком». Эстер идёт со своей персональной охраной из двоих бойцов «Погранца», они же и рацию с батареями тащат.