– Это просто корректоры. Очередная форма проявления. – Игорь устало опустил голову. – Черт его знает, что будет дальше…

– Для Земли будет только лучше, если тебя это утешит, – сказал Жека, похлопав Игоря по плечу. – Покровители вербуют все больше и больше славных защитников планеты…

– Что-то я перестаю верить в эффективность этого метода, – глядя в землю, сказал Мишаня. – Почему количество корректоров должно все время расти? Это странно…

– Что мы знаем о логике Покровителей? – вздохнул Игорь.

– И все же, – в голосе Мишани впервые появилось какое-то упрямство. – Что-то здесь не так. Вот, например, мы – чем мы опасны для корректоров? И чем мы помогаем ци-бомбе, что на нас так упорно охотятся? Тратят силы, которые можно было бы бросить на борьбу с реальными «корневыми точками»…

Жека посмотрел на Мишаню новыми глазами. Все-таки, не такой уж он и безмолвный аутист, каким казался вначале. Есть некоторый смысл в его доводах. Хотя…

– Ну, нам же объясняли, – неуверенно сказал Жека. – Если мы стали «корневыми точками», то сами не сможем сказать, как именно мы помогаем развалу цивилизации…

– Однако это не повод для того, чтобы отправляться на тот свет, – подытожил Игорь. – Тем более, что я тоже больше не верю Покровителям. Может быть, чтобы к нам не было претензий, прямо сейчас двинем из города?

– Сомневаюсь я в эффективности этого шага, – покачал головой Жека. – Но других вариантов, действительно, пока нет. Надо уходить…

– Налегке пойдем? – засунув руки в карманы, спросил Санек.

– А есть варианты? – пожал плечами Игорь.

– Ну, ты хоть зубную щетку из дома прихватил, – хмыкнул Жека.

– Даже не напоминай, – потирая ободранную шею, отозвался Игорь. – Лучше б я туда не заглядывал…

– Да нет уж. Я, конечно, разделяю твои чувства, но хорошо, что мы теперь предупреждены, – возразил Жека. – Главное, денег раздобыть.

– А счета-то заблокировали, гады! У меня ж порядком накопилось за время работы корректором. Знают, с чего начинать травлю, сволочи, – скривился Игорь.

Санек осмотрел компанию хитрым взглядом и заявил:

– Думаю, я найду деньги…

Санек вытащил из-за пазухи мобильник и набрал какой-то номер.

– Але, Танюш, приветик… Ага, я… Ну а я как я рад тебя слышать! Разве так уж давно? Ну, прости, совсем с делами зарылся. Ты ведь понимаешь… Может, встретимся сегодня? Ага. Да. Буду. Ну, ты ведь знаешь, как я это люблю… Ага…

Санек сложил трубку и с усмешкой подмигнул приятелям.

– Все будет путем. Завтра утром сможем убраться отсюда…

Жека понимающе хмыкнул:

– Что, состоятельная подружка?

– Что-то типа того. Ну, я пошел. Созвонимся.

– Ты, смотри, осторожнее, – криво улыбнулся Игорь. – А то я тоже вон домой сходил…

Санек в ответ только рассмеялся и быстро пошел по пустырю прочь.

-6-

Плазменная панель странно смотрелась на древней бревенчатой стене. Где-то в сарае стрекотал японский генератор, приносящий электричество в единственный дом в этом селении. Да уж, трудно совместить в гармонии пресловутую «подлинность», которую с таким трудом находишь в диких закоулках страны, и стремление к комфорту.

А что? Комфорт он вполне заслужил годами каторжной работы и нервным напряжением, когда не знаешь – вырвешь ли у судьбы еще один миллион, или тебя взорвут ко всем чертям по пути на работу вместе с машиной и бесполезной охраной…

Подлинность… Ему и в голову не пришло бы искать этого ставшим модным деревенского отдыха, если бы не возникший вдруг смертельный ужас перед столицей.

Там он давно уже не чувствовал себя в безопасности. Туманные намеки, информация друзей из спецслужб, собственное чутье – все говорило о кружащей вокруг старухе с косой. Или, в лучшем случае – о казенном доме, который с некоторых пор гостеприимно распахнул объятья миллиардерам… Хотя… Разве это лучше?

Но последние события оборвали оставшиеся ниточки, на которых держались еще его невозмутимость и самообладание.

Феликс полулежал в плетеном кресле, под теплым шотландским пледом. Он посасывал свежевыжатый яблочный сок – из местных мелких и кислых яблок – и смотрел, как где-то далеко кувыркаются в волнах беспечные дуры топ-модели…

Внезапно нахлынула ярость. Феликс со звериным рыком швырнул стакан в серые бревна. Он вскочил, сбросил плед на пол и в сердцах пнул его ногой. Нога запуталась в шерстяных клетках, несущих символику неведомых шотландских кланов.

Феликс стеклянными глазами смотрел в пол.

Его запугали! Его! Того, кто наводил смертельный ужас на конкурентов, которые на карачках приползали, отдавая ему свои деньги и целые предприятия! Того, кто половину политиков страны держал за одно место! Того, кто…

Проклятье!

И этот страх ему никак не выкинуть из головы! Он никогда не забудет лицо этого мальчишки, что готов был разрядить ему в лоб огромный страшный ствол.

Феликс понимал, чувствовал даже, что этого юнца остановил вовсе не страх, а какое-то вполне конкретное соображение. Что-что – а читать по лицам Феликс Маковецкий умел отменно.

Он был для этого парня не просто объектом ненависти или даже охоты. Он не был случайной добычей шпаны или объектом обыденной работы киллера. Нет! Он был просто темным пятном, которое неизвестный собирался стереть за ненадобностью.

О, эта ситуация была очень знакома Маковецкому. Сколько таких пятен ему пришлось стереть, чтобы к успеху, наконец, повела чистенькая белая дорожка!

…В этих глазах он увидел не просто убийцу. Он увидел равного себе. Того, кто знает не меньше, чем он сам. А, скорее всего – намного больше. Настолько, что тот позволил себе роскошь отпустить на волю того, кто запомнит его лицо и никогда не простит обиды…

И это еще больше усиливало страх.

Но Феликс не привык прятать собственный страх в глубины души. О, нет! Как и все люди, он многого боялся, но страх его и жгучий стыд странным образом неизменно вырывались наружу, многократно усиливаясь и накачиваясь злобой и жаждой мщения.

… Не прошло и дня с момента, когда едва пришедший в себя от неизвестного парализовавшего волю наркотического препарата, Феликс принялся, что называется, дергать за ниточки. Визиты лучших психологов он чередовал встречами с силовиками разного уровня «крутости». Не брезговал и «братвой», хотя по новым временам место «братвы» заняли уже вполне официальные органы.

Он скрипел зубами и подгонял своих людей, пытаясь придумать способ найти обидчика и выяснить – что же тому было нужно? Или нет – чтобы убить на месте, как собаку… Поговорить или убить?