Элайджа стоит у двери, его подбородок дрожит. Я чуть не подскакиваю:

– А ты не имеешь права вот так появляться и указывать нам. Если б хотел, чтобы с твоим мнением считались, никогда не позволил бы мне поверить, что исчез навсегда!

Слыша свои слова, я удивляюсь, как грубо они звучат.

На долю секунды в позе Элайджи проскальзывает неуверенность:

– Саманта, сейчас не время, спорить.

– О, потому что ты внезапно решил объявиться, именно когда ко мне пришли подруги? – Соскальзываю с кровати. – Я тут ни при чем.

– Э-э, что происходит? – тонким голоском спрашивает Мэри и широко раскрывает глаза.

Элайджа выглядит взволнованным:

– Ты знаешь, что мне это нравится не больше, чем тебе.

– Саманта? – зовет Сюзанна, переводя взгляд в сторону двери, на которую я кричу.

– Мы используем это заклинание. – Я вздергиваю подбородок. – И твое одобрение нам ни к чему.

Элис в удивлении распахивает рот:

– Кажись, это не утопленник.

– Нет, колдовать ты не будешь – и точка. – Выражение лица Элайджи становится упрямее.

– Ой, правда, что ли?

– Вот увидишь!

С этими словами Элайджа исчезает, а я остаюсь стоять посреди комнаты с крепко сжатыми кулаками и тяжело дыша. Девочки уставились на меня.

– Это, – злобно машу рукой в сторону двери, – был Элайджа. Элис, ищи заклинание, – требую я.

Она подходит к своей сумке и роется в ней какое-то время. Потом достает оттуда черный мешочек из ткани.

– Сэм, я правда думаю… – Мешочек исчезает из ее рук, у Элис глаза лезут на лоб. – Какого?..

Я готова придушить его.

– Верни сейчас же!

Никакой реакции.

– Элис, а без мешочка и того, что там было, можно сотворить то заклинание?

Выключается свет. Мэри кричит.

– Черт побери, Элайджа!

Я уверенно шагаю к выключателю и пару раз щелкаю. Ничего. Открываю дверь, тусклый свет из коридора проникает в комнату. Заглядываю под абажур напольной лампы: этот гад не просто выключил свет, он выкрутил лампочку!

– Сэм? – К двери приближается отец, он обеспокоен. – Что-то случилось? Я слышал крик.

Стараюсь, чтобы голос звучал ровно:

– Лампочка перегорела.

Он изучает лампу и неуверенно спрашивает:

– Хочешь сказать, пропала?

– Мы уже выкрутили, пап.

– А-а, тогда давай заменю. Ложитесь спать, девочки.

– Хорошо, спасибо.

Мэри уговаривать не нужно. Она выглядит абсолютно довольной, узнав, что заклинание отменяется, и запрыгивает под одеяло. Папа, уходя, оставляет дверь открытой. Я натягиваю одеяло на плечи.

– Значит, Элайджа вернулся? – спрашивает Сюзанна.

– Как видишь, – отзываюсь я.

– Разве не он помог разобраться в истории с твоей мачехой? – продолжает она.

О, началось…

– Он.

– Сюзанна, задолбала со своей вежливостью. Сэм, не знаю, что у вас произошло, но почему вы оба такие упрямые? – влезает Элис. – Ты прекрасно знаешь, что мы уже попали в беду. Не ты ли недавно сказала, что ты с нами, назад пути нет?

– Намек ясен, – неохотно соглашаюсь я. Черный кот сонно моргает, устроившись клубочком у меня под боком. – Вали отсюда, котяра.

– Я бы назвала его Духом, – предлагает Мэри.

– Или Кабанчиком, – отзываюсь я, почесывая кота между ушами.

– Его зовут Брум[11], – раздается голос Элайджи.

Я хмурюсь.

Я стою перед зеркалом в своей каюте. Молли поправляет лавандовый пояс на белом платье, в котором я похожа на гигантскую салфетку.

– Теперь шляпку, мисс.

Молли протягивает мне белую шляпу с широкими полями, усеянную лиловыми цветами.

– Уверена, что я должна это надеть? – спрашиваю я, рассматривая шляпу, словно она сейчас оживет и укусит меня.

Молли расплывается в озорной улыбке:

– Ну это, если не хотите обгореть на солнце, пока гуляете по палубе.

– Легкий солнечный ожог я переживу.

– Чтобы меня отругали из-за вас? Очень надо.

Она с суровым видом надевает шляпу мне на голову и закрепляет ее шпильками. Прозрачная вуаль ниспадает мне на глаза.

– Теперь все?

– Остался зонтик, и можно выходить. – Она протягивает мне зонтик от солнца, украшенный рюшами.

– Извини, Молли, но на зонтике давай остановимся. Я и так украшена, как елка на Рождество, так что еще одна вещица с оборочками – уже перебор.

Молли упирает руки в бока:

– Впервые встречаю леди, которая так не любит прихорашиваться у зеркала, как вы!

– За это ты меня и любишь, – мурлычу я и направляюсь к двери. – Ты идешь?

Она вздыхает и вешает зонт на крючок. Мы бок о бок минуем коридор и выходим на палубу. Сияет солнце, дует прохладный бриз, и все вокруг такое искристое: вода, люди, настроение.

– Наслаждаешься прогулкой, племянница? – спрашивает дядя Гарри.

Я оборачиваюсь. Черная шляпа защищает его глаза от яркого солнца. Рядом с дядей стоит Хаммад.

– Да, дядя.

– Хорошо. Прекрасно. Я иду обедать с мистером Стедом. Пригласил бы тебя посидеть с нами, но, как я понимаю, ты уже занята на сегодня.

Он так нежно улыбается, что у меня становится тепло на душе. Этот корабль действительно чудесен, особенно сегодня.

– Да, несомненно. Прошу, передавайте мистеру Стеду мои наилучшие пожелания.

– Хорошо-о, – кивает дядя. – Увидимся за ужином.

Оглядываю палубу, заполненную роскошно одетой публикой. Недалеко от нас виднеется свободная скамейка, с которой открывается захватывающий вид на воду. Я поворачиваюсь к Молли:

– А с чего дядя решил, что я занята сегодня?

– Ваш дядя устроил для вас ланч с Мадлен Астор в кафе «Паризьен». Она всего на пару лет старше вас. А еще с Люсиль Картер, Гэдис Черри… о, и с графиней Ротс. Кто-то там еще будет, короче, вам понравится. Самая элита этого корабля.

Я хихикаю и старательно изображаю английский акцент:

– Литры чая и «О, разве это платье не чудесно? А эта шляпка, я жить без нее не могу. Она подходит к любому наряду».