Да, идея скрыться от всех на даче была хороша! Вот только не мешало бы ее перед этим все-таки хорошенько продумать, а не так, как я сделала: добралась до автостанции, сиганула на радостях в первый же нужный мне пригородный автобус и рванула туда. Без элементарных средств гигиены и, самое главное, без продуктов. Масштаб этого бедствия я оценила уже во второй половине дня, когда добралась до места. Пропустила вперед троих вышедших со мной на одной остановке пассажиров, потом, убедившись, что никто на меня не смотрит, пробралась к себе во двор, за сколоченную из горбыля ограду. Раньше мне за нее стыдно было перед соседями, а теперь я только порадовалась тому, что за такой оградой, хоть она и страшная на вид, но зато практически ничего не видно. Двор, как выяснилось, не слишком зарос. Ну, по крайней мере, дом из-за бурьяна разглядеть еще было можно. Осторожно, стараясь не слишком топтать траву, я добралась до косо сколоченного крылечка в три ступеньки. С четвертой попытки, измяв все пальцы, все-таки открыла дверной замок. Дверь за собой закрыла и ставни на единственном окне тоже не стала открывать — я же приехала сюда прятаться от всего мира сразу. Впрочем, щелей в этих ставнях было столько, что, как только глаза привыкли к смене освещения, мне стало прекрасно все видно. Воры, наверное, все эти годы старательно обходили мой домик стороной, прекрасно понимая, что поживиться здесь можно разве что несколькими минутами смеха. Мыши оказались не столь разборчивы и явно здесь хозяйничали зимой. На мое счастье, к курортному сезону они облюбовали себе более подходящее пристанище, так что даже их запах успел уже выветриться. Но не все остальные следы пребывания, при виде которых мне поскорее захотелось схватиться за тряпку. Вот тут-то и началась, так сказать, стихийная инвентаризация. Выяснилось, что приличных тряпок в этом доме не осталось. И даже неприличную не в чем намочить. То есть до заросшего колодца во дворе я, конечно, доберусь, но нет ни моющих, ни дезинфицирующих средств. Мыло съели мыши, хлорка выдохлась. В конце концов нашла я немного шампуня — все ж лучше, чем вообще ничего. С ним и намыла свою комнатку. Она посвежела, заблагоухала. Я тоже немного повеселела, но ненадолго. Выстирала свои вещи остатками шампуня, повесила их на крыльце так, чтобы из-за перил не было видно. А сама пока завернулась в старый халат и начала инспектировать запасы продуктов. Вот тут-то и погрустнела. Потому что, как выяснилось, что не пропало, то слопали. Те же самые мыши. А там, куда они не смогли добраться, им жучки помогли. В общем, и было-то тут когда-то немного, а осталось еще того меньше: немного заварки, с полстакана сахара, парочка консервов из разряда «рыбные отходы в масле» и двухсотграммовая баночка риса. Все. И это учитывая, что жить здесь я изначально собиралась недели две, не меньше. И уже сейчас есть ужас как хотелось, после всех моих переживаний. Так сильно, что, вспомнив остывшие котлетки у Николая на столе, я мучительно сглотнула слюну. Больше, кроме нее, глотать было нечего. Продукты, решила я, надо растягивать, пока не решу, что делать дальше. Надеяться на то, что куплю необходимое в магазине, не стоило. Об этом я узнала еще в автобусе из услышанного разговора: мои попутчики сетовали друг другу на то, что магазин закрыли еще в прошлом году, и теперь в поселок, где располагалась моя дачка, приезжала только автолавка — три раза в неделю. А ее посещение было чревато для меня осложнениями: в магазин ведь можно прийти в любое время, подгадать час, когда народа не будет и никто, кроме продавца, не может тебя там заметить. А вот когда приезжает автолавка, в нужный час к ней собираются почти все жители поселка. И уж тут-то точно не останешься незамеченной. Потом парочка особо любопытных кумушек может проследить, куда я пойду — и все, прощай, мое надежное убежище! Может, при здравом рассуждении кому-то показалось бы, что я уж чересчур осторожничаю, но я была напугана не на шутку, и если моя мания преследования действительно развивалась, то, согласитесь, не на пустом месте. Ни на квартиру к добрым молодцам, ни снова в шкаф мне абсолютно не хотелось. Поэтому этим вечером я решила, что небольшое голодание только пойдет мне на пользу. С тем и легла спать, под мелодичное урчание своего пустого желудка.

Утром проснулась рано, под ту же самую «мелодию». Окинув хищным взглядом имеющиеся запасы, решила хоть супчик попытаться из них сварить. Электричество, благо, у меня здесь было подключено, равно как и электроплитка имелась, так что процесс пошел. Разболтала я в воде банку консервов, кинула риса. Консервы были не самого лучшего вида — помню, в свое время, попробовав одну банку, остальные две я задвинула подальше, намереваясь впоследствии выбросить. Хорошо, что так и не выбросила, хотя вкуснее они за прошедшее время не стали. Но это было даже и к лучшему: мое не слишком аппетитное варево меньше меня раздразнивало. Пока оно закипало, я сделала очередную вылазку во двор. На этот раз не за водой, а с целью разведки. Осторожно раздвигая бурьян и согнувшись пополам, обследовала те места в огороде, где у меня когда-то имелись грядки. В итоге нашла несколько хлипких укропин, куст любистока да еще несколько кустов самосадной картошки. Учитывая, что за картошкой никто не ухаживал, да и по времени для нее было еще рановато, «урожай» у меня получился такой, что даже мыши, будь они здесь, наверное, пренебрегли бы. Но мне было не до капризов. Собрала все, что было, и потихоньку пробралась с добычей обратно в дом. Пока доваривала свой супчик, разжевала несколько стеблей любистока — его резкий и пряный вкус немного притуплял чувство голода. А вот укроп пожалела, что сорвала: его аромат только подчеркивал, что нет к нему ни огурчиков, ни нормального размера и количества картошки, причем желательно с хлебом и с маслом. В общем, как, наверное, нетрудно догадаться, к вечеру первого же дня мой не слишком аппетитный супчик уже казался мне деликатесом. И убывал с огорчающей меня скоростью, как я ни пыталась про него на время забыть. Но в запертом доме, где практически нечем заняться и даже почитать нечего, мысль о еде была вне конкуренции, с легкостью затмив все остальные. Единственное, что я могла ей противопоставить, — это сон. Но он, как известно, по заказу не приходит. Особенно на пустой желудок. В общем, получился эдакий замкнутый круг. В центре которого находилась я, дичающая не по дням, а по часам, обоспавшаяся и голодная, как волк в самый разгар зимней стужи.

В таких мытарствах я выдержала целых три дня. Тем, кто не верит, что это страшно много, советую повторить мой «подвиг». На третий день от любистока, единственной оставшейся еды, меня уже тошнило, и мысли о принудительно стройнеющей фигуре уже абсолютно не радовали. И даже шкаф в качестве среды обитания уже не казался мне таким уж ужасным местом. В общем, я поняла, что еще немного — и я просто с ума сойду, потому что от мыслей о еде, одолевающих меня все сильнее, мне даже отвлечься было нечем, поскольку сидела я, можно сказать, взаперти. Поначалу я перебирала, чего бы такого еще выжать из моего «огорода»: в войну ведь, помнится, и лебеду люди ели. Но если бы я еще точно знала, как она выглядит, эта самая лебеда! А то нажрусь вместо нее какой-нибудь дряни, после чего бесславно скончаюсь на деревянном троне в шатком сарайчике. Нет, не вариант! В общем, прикидывала я и так, и эдак и решила в итоге, что вполне могу сбегать в соседнюю деревню! А почему бы и нет? Не только же в наш поселок приезжает вожделенная автолавка? А если меня заприметят в соседней деревне, это будет уже не так страшно — пусть себе мои недруги разыскивают меня там, где меня на самом деле нет. В общем, зная дни, по которым автолавка разъезжает со своим товаром, на следующее утро я прихватила все имеющиеся деньги, взяла хозяйственную сумку побольше, вместо своей дамской сумочки. Оставляя сумочку в доме — я не видела смысла тащить ее сейчас с собой, — я напоследок перетряхнула еще раз ее содержимое. Не так основательно, как в парке, а просто в поисках упаковки бумажных платочков, которые могли мне пригодиться в жару. Взглянула при этом еще раз на Иркину пуговку, снова попавшую при обыске мне в ладонь. Как Иринка хвасталась, это был «маячок» от угона машин. Но то ли она все-таки не сумела меня по нему отследить, то ли вообще за эти дни меня не хватилась. То ли… У меня вдруг дыхание перехватило! Я поднесла «маячок» поближе к глазам, учитывая неважное освещение в доме. А тот ли он вообще, который мне давала Иринка?! Мне казалось, что у того была тоненькая эмалево-красная окантовка, хотя я его, конечно, пристально не рассматривала. Этот же вроде и по форме был немного другим… Понимая, что мания преследования — вещь очень прилипчивая, а в моем случае еще и вполне обоснованная, я крутила в руках «маячок», пытаясь понять, могли ли мне его подменить? И если да, то когда и кто? А я же, дура, еще и сама его активировала, считая своим! Но теперь я спешно вытащила из него батарейку, надеясь, что еще не слишком поздно это делаю. А потом, на всякий случай решив его спрятать до лучших времен в лесу, подальше от дома, я выскользнула через дырку в заборе и была такова.